Gwack, добро пожаловать=))
Не совсем понимаю, что вас привело, но новым ПЧ я всегда рада ^___^

@темы: то, что сейчас, ПЧ

---

Я и Эш

Качество ужасное, но мне тааак нравится, как мы с моим котом здесь получились))) Такие... как сестра и её слишком волосатый и похожий на животное брат x))



Я поднимаю, потому что мне 1. нечем заняться; 2. Я фанат этой фотки и своего котэ вообще^^

^^^^^^

запись создана: 24.02.2010 в 15:53

@темы: хрень, позитив, фотке, котэ

---

Моб

Сайт лета: точно дайри
Знакомство лета: разве что только в инете - перечислять не буду, все, кому надо, сами всё поймут ^_____^
Фильм лета: "Attack on the pin-up boys" xDDDD
Напиток лета: апельсиновый сок
Ощущение лета: тяжесть в голове от мыслей; жар
Язык лета: русский, английский
Место лета: перед компом племянницы х))
Исполнитель лета: Шупа Джуниор *___*
Лучшая поездка лета: Абалак
Традиция лета: смотреть на ночь "траву"
Чувство лета: вдохновение
Лучший день лета: много было
Вещь лета: жёсткий диск
Вопрос лета: "Давай скачаем это??" - в различных его вариациях xDD
Цвет лета: голубой
Мечта лета: прыгнуть выше головы)
Время суток лета: ночь
Фраза лета: не припомню что-то таких)
Слово лета: дерево! xD
Открытие лета: я умею заводить тесто для пиццы!
Книга лета: Эдуард Лимонов "Это я, Эдичка", просто потому, что я никак не могу дочитать эту мерзость
Сериал лета: ---
Одежда лета: бриджы и футболки
Пожелание лета: Пусть всегда будет солнце!
Достижение лета: фанфики ^^^^^

@темы: флэшмоб, то, что сейчас

---

Фик

Тот самый, странный, летний, ДонхэКибомный, тот, что весь мозг изъел и всю душу вытряс, фик готов. Я сама в шоке от того, что вышло.

НАЗВАНИЕ: Heartless
АВТОР: БеллкаО (Фебус)
БЕТА: БеллкаО
ФЭНДОМ: k-pop, Super Junior
ПЕЙРИНГ: Кибом/Донхэ (КиХэ) (хотя, тут, скорее, Донхэ-топ)
РЕЙТИНГ: NC-17
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: AU (не просто AU, а очень!! AU), ООС, слэш
СТАТУС: закончен
РАЗМЕР: мини
РАЗМЕЩЕНИЕ: с моего согласия
ДИСКЛЭЙМЕР: ребята принадлежат только себе
САММАРИ: действие происходит в некоей альтернативной вселенной, жаркой и неприятной, в которой главные герои встречаются в дороге
ОТ АВТОРА: 1. Опечатки и ошибки на моей совести
2. Рассказ странный, и вы спросите, причём тут Донхэ и Кибом. Я отвечу, что просто очень хотела видеть здесь именно их

рискнуть?

Жар солнца становится невыносимым к обеду. Донхэ больше не может идти, а поэтому он идёт под дерево, растущее прямо у дороги, и укладывается спать прямо на землю, под его тень. Сон чуткий и беспокойный, и, в который уже раз, видит Донхэ одно и то же. Он видит себя дома, в кровати, на смятых простынях, и его горячка никак не может пройти уже неделю. Он может чувствовать жар, сдавливающий его со всех сторон, и воздух влажный и липкий, такой, что дышать трудно, и ему всё кажется, что на его грудь кто-то положил камень. Его мать сидит над ним, гладит его волосы, а её рука тяжёлая и влажная от пота.
- Ничего не бойся, не волнуйся, дорогой, - причитает она. – Когда придёт твоё время, мы вынесем тебя на улицу, мы найдём для тебя укромное и прохладное местечко под землёй, и больше уж не будешь мучиться.
...Донхэ немедленно распахивает глаза и смотрит по сторонам, будто боится увидеть вокруг себя деревянные стенки длинного, с его рост, ящика, что ему уж приготовили заранее, думая, что он погибнет от болезни. А он выжил, и он ушёл из дома, сам не понимая куда, просто шёл и шёл вперёд. Жизнь дала ему ещё один шанс, и он решил, что стоит использовать его более правильно, и может, он ещё сгодится для чего-то более стоящего, чем просто будет выживать в своём доме, похожем на все остальные в округе дома.
Там, где он родился, было жарко и душно, пол за целый день прогревался настолько, что можно было обжечь ноги, и вечно не хватало еды. Наверно поэтому Донхэ, пожалев оставшихся в поселении мать и брата, почти ничего не взял с собой, хотя и не понимал, как же будет выживать сам. Но дорога, которая, казалось, была всего одна во всём мире, постоянно преподносила Донхэ сюрпризы – время от времени ему попадались селения, похожие на его как две капли воды, за одним отличием – там почему-то совсем не было людей. Донхэ не знал наверняка, погибли ли они, или просто покинули дома, но трупов он нигде не находил, зато в серых каменных зданиях всё оставалось так, как если бы люди просто вышли погулять. Одно время он терпеливо сидел на какой-нибудь наскоро сколоченной косой табуретке (у него дома, и у всех его соседей табуретки были точно такие же), ожидая, пока вернётся хозяин, чтобы попросить у него немного еды и воды, но никто не возвращался, и тогда он просто брал то, что ему требовалось и уходил.
Дорога ведёт Донхэ только вперёд, никуда не сворачивая. Это не узкая, но и не широкая колея из горячего песка и мелких камней, которые постоянно забиваются в обувь и царапают ступни. По обеим сторонам дороги ничего не растёт – изредка могло попасться погибающее от засухи дерево, но чаще лишь голые кусты. Земля суха, сплошь покрытая трещинами. Донхэ не знает, могло ли когда-нибудь в этом мире быть по-другому – ему говорили, что так было до его рождения, таким Донхэ с детства помнил мир вокруг себя и был уверен, что и после него будет также. Вокруг него пустынно, горячо, душно и сухо, а чтобы не сойти с ума от солнца, которое было вокруг него, и, казалось, в нём самом, Донхэ думает – обо всём подряд, только бы думать.
Однажды Донхэ понимает, что на дороге он не один. Позади него медленно идёт человек, он будто взялся ниоткуда, возник прямо из воздуха, как призрак, но он настоящий – Донхэ отчётливо слышит, как шаркает его обувь по земле, чувствует, как он внимательно смотрит ему в спину, когда его глазам надоедает смотреть под ноги или по сторонам. У самого Донхэ заканчивается еда и уже нет воды, а поселения давно не попадались ему. «Я весь иссох, и от меня уже ничего не осталось, кроме глаз» - как в бреду думает он, ноги подводят его, подкашиваются, и Донхэ оседает на раскалённый, колючий из-за камней песок. "Ну, вот и смерть моя пришла" - проносится у него в голове, пока он падает. Сквозь смежающиеся веки он видит, как человек, что шёл за ним, подбегает к нему. Донхэ понимает, что если он умрёт здесь, посреди пустынной дороги, то человек наверняка заберёт себе все его вещи, всю его одежду, и останется лишь его голый труп, который тут же будет съеден стервятниками, и его семья никогда не узнает, что же произошло с ним на самом деле.
У него никогда не было второго шанса – осознавать это обиднее всего.
«Всё это очень печально» - думает Донхэ напоследок и закрывает глаза.

Когда сознание вновь возвращается к Донхэ, он обнаруживает себя лежащим на коленях у человека, и его лицо мокрое от воды, которой тот щедро поливал его. Вода попадает ему в глаза, и он протирает их руками, пытаясь разглядеть лицо своего спасителя. Донхэ никогда в жизни не видел ягод, но ему кажется, что глаза человека такие же чёрные, как ягоды.
- Спасибо, - сипло говорит Донхэ, глядя в эти глаза.
- Мне нужен спутник, - просто отвечает ему человек – на его лице усталость, в его глазах усталость и его голос тоже усталый. Он не настаивает, и даже ничего пока ещё не предлагает, но Донхэ уже знает, что он пойдёт с ним.
- Я Донхэ, - знакомится Донхэ.
- Кибом, - устало представляется человек.

Они идут несколько дней, а разговаривать им почти не о чем, и, когда Кибом всё же решается прервать возникшую между ними тишину – не вынужденную, но и не необходимую, и уж точно не уютную, то Донхэ не хочет отвечать.
- Я иду уже давно. И вокруг меня одно и то же – засуха, разруха и отчаяние.
Донхэ слишком хорошо знает, что значат эти слова – ему знакомы и засуха, и разруха, и отчаяние – они были его частью, шли с ним рука об руку, были его соседями и соседями всех его соседей в селении. Он не хочет говорить об этом, поэтому он смотрит на своего спутника и произносит, чтобы хоть как-то отвлечь юношу:
- Ты очень красивый, – и он не врёт ему – Кибом красив, и Донхэ ещё никогда не видел таких красивых людей, ведь всю красоту у них давно уже отобрали засуха и солнце, и даже молодые девушки-невесты совсем не походили на Кибома даже издали.
Кибом горько усмехается, качая головой, но он, похоже, понимает, что Донхэ не хочет поддержать его беседу, поэтому отвечает:
- Ты тоже красивый, Донхэ, - и Донхэ сначала удивлённо глядит на спутника, а потом смеётся, он не верит, ему легче уверовать в то, что Кибом сказал это только лишь затем, чтобы показать, что больше не затронет эту тему.
К вечеру они, наконец, видят очередное расположившееся у дороги небольшое селение, и оно вновь пусто – нет ни взрослых, ни стариков, ни детей, но дома ещё обжиты, их как-будто оставили совсем недавно, и на полках в маленьких душных и задымленных кухоньках есть еда. Воды почти не осталось, и Кибом складывает несколько бутылок с ней в свой дорожный мешок, а остальное разливает по двум кружкам и ставит на стол.
- Там где я жил было так, как ты рассказывал. Не хочу вспоминать, - виновато говорит Донхэ, смачивая сухую корку хлеба в кружке.
- Значит, поэтому ты в пути?
- Судьба дала мне второй шанс.
- Какой?
- Все думали, что я умру. А я выжил.
- Может, ты выжил, потому что у тебя забрали сердце? – вдруг спрашивает Кибом.
- Я не совсем в этом разбираюсь, но без сердца человеку, кажется, не выжить, - Донхэ задумывается. – В любом случае, должно же где-то в этом мире быть лучше? Я уверен, что ты тоже чего-то ищёшь.
Кибом морщится.
- Не всё так просто... Знаешь, там, где я родился, всё было. Я жил и ни в чём не нуждался. Ты, наверное, никогда не видел такого благоденствия...
- Зачем же ты ушёл? – Донхэ не завидует, потому что завидовать можно тому, что ты видел, но ему даже представить трудно, как это – когда всё есть.
- Не хотел жить на всём готовом.
- Такой ответ заслуживает уважения, но я не верю, что это правда, - честно говорит Донхэ.
- Не верь, - кивает Кибом.
Они едят чужой хлеб в тишине, вглядываясь в пустоту чужих комнат и даже воздух, которым они здесь дышат, кажется им чужим.
- Почему люди уходят из своих домов? – не может удержаться от вопроса Донхэ.
- Все хотят добраться до Башни, - пожимает плечами Кибом.
- Какой такой Башни?
- Разве ты не знаешь?
Кибом поднимается с табурета и выходит на улицу, Донхэ послушно следует за ним.
- Вон она, Башня, - Кибом указывает рукой куда-то и Донхэ с трудом, но различает что-то похожее на высокое здание вдалеке. Он понимает, что всегда видел её, эту Башню, но думал, что это мираж. – До неё идти ещё очень долго, но Башня так высока, что её видно даже отсюда.
- Я не понимаю, зачем все хотят дойти до неё?
- Они, как и ты, верят, что где-то может быть лучше. Башню всё ещё строят и новые люди, прибывающие со всех концов света, помогают старым строителям, а потом, когда Башню, наконец, достроят, там можно будет остаться жить навсегда.
- Ты тоже идёшь туда?
- Я в пути так долго, что у меня уже не получается оставаться на одном месте дольше недели. Но если эта Башня и впрямь так хороша, то я останусь там.
- Тогда я пойду с тобой, - кивает Донхэ Кибому и своим мыслям.
Они стоят на улице до тех пор, пока не становится совсем темно, а затем идут в дом, чтобы там лечь на кровати и забыться сном.

...Сон Донхэ очень чуткий, поэтому он легко просыпается от любого шороха, и он просто не может не услышать, как Кибом разговаривает во сне. Он спит беспокойно, ворочаясь с бока на бок, его речь тиха, но Донхэ отчётливо слышит каждое слово, хоть и не видит смысла в том, что Кибом пытается сказать. Донхэ кажется, что Кибом силится проснуться, но эти попытки слишком слабые, и он так и остаётся в царстве своих странных снов. Кибом бормочет:
- Пустите, - и Донхэ вздрагивает.
Кибом просит:
- Не трогайте меня, - и Донхэ приподнимается на своей (чужой) твёрдой постели.
Кибом почти кричит – отчаянно и с надрывом:
- Верните моё сердце!! – и Донхэ, наконец, встаёт и идёт к кровати Кибома.
Он не будит его, а просто ложится рядом, уверенно прижимая юношу к себе – он такой худой и кажется совсем хрупким, и Донхэ боится, как бы его позвонки вдруг не сломались под пальцами. Кибом всё же распахивает свои тёмные глаза, затравлено и напугано смотрит на Донхэ и пытается вырваться, не понимая, что он не человек из сна, и что это не хватка, а объятие. Донхэ зарывается в волосы Кибома – длинные, пыльные, спутанные от долгого пути и всё равно такие прекрасные, и шепчет ему в макушку:
- Это я, спи, всё хорошо, просто закрой глаза и спи, - и Кибом постепенно затихает, его глаза закрываются, и он спокойно спит под защитой Донхэ всё оставшееся до утра время.
Потом они уже всегда спят рядом – так Кибом чувствует себя спокойнее, да и ночи здесь слишком холодные, а греться теплом друг друга так удобно и приятно.

...Воды всегда не хватает. Те поселения, что они встречают на своём пути, обычно бедны на воду, а потому о том, чтобы помыться, нельзя даже мечтать. Единственное, что Донхэ и Кибом могут себе позволить, это вымыть лицо и шею, наскоро почистить зубы или протереть какой-нибудь мокрой тряпкой тело – но это лишь в том случае, когда им в мешки бутылки с водой уже не влезают, что бывает совсем уж редко.
И когда они находят в одном из опустевших дворов колодец, им кажется, что ничего для счастья больше не нужно. Ни у Донхэ, ни у Кибома нет никаких сил, чтобы таскать вёдра с водой, но они упорно носят их, спотыкаясь, обливаясь с ног до головы, что, впрочем, им обоим только в радость. Вокруг них по-прежнему прожигающее насквозь солнце, в их лёгких песочная пыль, ноги расцарапаны и ободраны, но обоим плевать, потому что они, наконец, смогут смыть с себя грязь и усталость от пройденных километров дороги. Они с почти благоговейным трепетом наблюдают за тем, как закипает в огромном котле на разведённом костре набранная ими вода, а затем торопливо раздеваются.
- Мойся ты первым, - останавливается вдруг Донхэ, разворачивается и уходит в дом – ему совсем не хочется, чтобы Кибом заметил на себе его взгляды, в значении которых ему самому ещё трудно разобраться.
На самом деле Донхэ давно во всём разобрался, но они сейчас находятся не в той жизненной ситуации, когда следует чувствовать влечение к мужчине, ведь в селениях итак не рождаются дети, а он вот что удумал.
Каждый раз, когда он шёл бок о бок с Кибомом по дороге, каждый раз, когда они молча ели рядом друг с другом свою еду, каждый раз, когда делили один кров на двоих и спали рядом, в груди у Донхэ всё сжималось, но каким же неправильным было это чувство. К хрупкому, длинноволосому Кибому хочется прикоснуться, и Донхэ хотел бы дольше и чаще заглядывать в его тёмные глаза, но нельзя, совсем нельзя было допускать такого. Эта привязанность не должна была возникнуть, и ко всему прочему, Донхэ абсолютно не знает, как сам Кибом относится к нему. Ему попросту нужен был спутник оттого, что он устал идти один, и если бы не это обстоятельство, то он, возможно, не стал бы даже смотреть на умирающего Донхэ, а прошёл бы мимо. Смерть не была противопоставлена жизни, она была её неотъемлемой частью, и видеть рядом с собой труп человека и не сделать при этом ничего, или, хотя бы, стащить его тело с дороги, а, быть может, и забрать себе его вещи, чтобы не пропадали зря, было абсолютно нормальным делом. Люди умирали каждый день. И живым просто надоело проявлять уважение к мёртвым.
Все эти мысли вихрем проносятся в голове Донхэ, пока он направляется к дому. Но всё такой же, усталый, но уверенный голос Кибома настигает его, и тот понимает, что попал в западню. Его чувство неправильное, но оно же было и неизбежным.
- Я бы хотел, чтобы ты остался... – бормочет он смущённо. – Мы могли помочь друг другу помыться, - его щёки розовеют, когда он протягивает Донхэ с трудом найденный в одном из домов кусок мыла.
Донхэ заворожено наблюдает за ним и спрашивает только одно:
- Не будешь ли ты потом жалеть?
- Я знаю, чего я хочу, - уверенно отвечает Кибом.
Он скользит мылом по телу Кибома медленно и аккуратно и, глядя на его худую спину с выступающими позвонками, ему хочется говорить глупости, вроде: «От тебя одни кожа да кости остались, надо бы тебя хорошенько откормить».
Донхэ думает о далёкой Башне, и решает, что было бы хорошо, если бы им позволили жить там вдвоём в какой-нибудь комнатёнке, и, если там действительно так славно, как все болтают, то они бы жили вдвоём, и Донхэ бы готовил им завтраки-обеды-ужины, и они бы работали где-нибудь вместе, и каждый его день был бы наполнен не только сплошным солнцем, пылью, жарой и отчаянием, но ещё и Кибомом, и это было бы так прекрасно, что с лихвой перевешивало все недостатки. Донхэ поливает Кибома горячей водой и видит, как тот покрывается мурашками. Кибом поворачивается к Донхэ лицом, и тот не может удержаться от соблазна и осматривает спутника с головы до ног, наблюдая за тем, как Кибом краснеет под внимательным и изучающим взглядом. Его кожа, несмотря на долгий путь, несмотря на то, что он путешествует куда дольше, выглядит светлее, чем кожа Донхэ, пусть и у того, и у другого она загорела до того, что начала облазить на плечах, а затем снова покрылась несмываемым загаром.
- Ты красивый, - снова повторяет Донхэ и только потом замечает у Кибома шрам, там, где сердце. – Откуда это?
Кибом качает головой, и Донхэ понимает, что тот не хочет говорить о нём, и тогда он просто легко проводит по шраму подушечками пальцев.
- Ты тоже красивый, - говорит ему Кибом, Донхэ снова улыбается, как в тот раз, когда юноша впервые сказал ему об этом. – Это правда, ты зря не веришь, - он заглядывает Донхэ в глаза, его собственные стали ещё темнее; он близкий, он тёплый, он нежный и ласковый, и в эту секунду Донхэ решается поцеловать его.
На самом деле, их тела так устали, что даже не реагируют на прикосновения и поцелуи так, как могли бы реагировать, поэтому Донхэ вскоре отстраняется, и он поливает голову Кибома водой и намыливает его длинные чёрные волосы.
- Подстриги меня, - просит Кибом.
Донхэ жаль обрезать его красивые волосы, так ему куда больше нравится, но желание Кибома закон, к тому же, ему наверняка жарко с такой копной, поэтому Донхэ заходит в дом, берёт нож и возвращается обратно.
- Знаешь, так будет ещё хуже, - всё ещё сомневается он, но Кибом отвечает:
- Ничего. Они снова отрастут. А в Башне может быть найдутся нормальные ножницы.
Когда Донхэ срезает прядь за прядью волосы Кибома грубым кухонным ножом, то думает, что теперь Кибом доверился ему окончательно. Он стоит спиной к человеку с оружием, и в такой ситуации было бы совсем не сложно убить его, проведя лезвием по горлу, но Кибом верит, что Донхэ никогда так не поступит, и Донхэ тоже уверен в этом. Он смывает пряди волос, налипшие к телу Кибома, и только потом замечает, что юноша буквально засыпает, разомлев от купания. Он накидывает на него чистую тряпку, заменившую им полотенце, и отправляет в дом, спать, несмотря на слабое сопротивление Кибома. После этого Донхэ моется сам, чувствуя, как вместе с пылью Дороги из его тела исчезает усталость, боль и тяжесть, а затем долго ещё не решается зайти в дом, туда, где, быть может, от того, что его нет рядом, беспокойно спит Кибом. Он смотрит на постепенно темнеющее небо и впервые в своей жизни видит на нём звёзды...

...Самое странное и очень тяжёлое для Донхэ событие происходит с ними ещё через несколько недель их пути. Сначала всё как обычно – пустые города сменяют друг друга, их вещевые мешки то пустеют, то снова наполняются бутылками с водой, их влечение друг к другу не ослабевает, но становится сильнее с каждым днём, и Донхэ понимает, что он, наверное, даже рад, что когда-то чуть было не умер посреди пустынной Дороги. Но потом они видят перед собой странный город, который почудился бы самому Донхэ миражом, если бы Кибом так крепко не вцепился в его руку, также увидев его.
Донхэ никогда не видел ничего подобного – вокруг города цветут сады, а сам он сияет, как если бы был построен из чистого золота, в городе кипит жизнь – до них доносится гул людских разговоров, и этот город наверняка богат, и жизнь там хороша, и, наверное, уже нет смысла добираться до странной Башни. Может та Башня и есть мираж, а этот город, в котором точно лучше, чем в его родном селении, и есть то самое, настоящее? Рядом с городом Донхэ видит странных деревянных истуканов. Возможно, это божки-хранители города, его немые идолы, что подарили его жителям благоденствие? Если бы это оказалось правдой, то Донхэ был готов уверовать в богов. Там, где он родился, о боге не говорили, его позабыли, в него не верили, какой же это был глупый поступок, кажется ему теперь. Донхэ медленно сходит с Дороги, ступая на раскалённый песок, готовый следовать на призрачный свет, но Кибом крепко хватает его за руку – поверить трудно, что в таком хрупком теле ещё может жить такая сила. Он глядит на него огромными глазами, и в них Донхэ видит только страх.
- Не надо, не ходи туда! Не надо, умоляю тебя! Не ходи, не надо, ненадоненадоненадо... – повторяет он, как заклинание и цепляется за Донхэ, а Донхэ и сам пугается, и заклинание Кибома действует на него, но только лишь когда его ободранные ноги оказываются на поверхности Дороги, Кибом успокаивается.
Донхэ даже не хочется спрашивать, что же такого страшного Кибом увидел в этих стенах, многих дней пути становится достаточным для того, чтобы он верил Кибому, как самому себе, поэтому он просто держит его за руку некоторое время, прежде чем они вновь начинают идти. Им почти удаётся пройти мимо города, как их ушей достигают крики, и исполинские ворота города распахиваются, и огромная толпа затапливает всё свободное пространство вокруг идолов.
- Нет, - одними губами произносит Кибом и касается своей груди – того места, где у него шрам.
Донхэ хочет посмотреть поближе, что же происходит с жителями города, и он вновь хочет сойти с Дороги, но Кибом вновь вцепился в него, такой хваткой, что ему сводит всё тело от боли, а жители в это время выталкивают вперёд из толпы хрупкую девушку – Донхэ даже не нужно напрягать уставшие глаза, чтобы понять, насколько же она красива, почти такая же красивая, как и Кибом, испуганно прижимающийся к нему. Громадный человек хватает её за руку и ведёт к идолам и толпа замирает и замолкает в каком-то непонятном предвкушении, и Донхэ не слышит ничего, кроме её криков, и Донхэ, кажется, понимает, что сейчас произойдёт, и его сердце бешено стучит в груди, а тело дёргается, пытаясь оттолкнуть Кибома.
- Нет! – всё также отчаянно шепчет тот. – Не ходи туда, не смотри туда! Если сойдёшь с Дороги – тебе конец! С ней всё будет в порядке, она не умрёт, прошу тебя, не ходи! Мы в безопасности, если мы на Дороге!
Донхэ кричит и вырывается, в то время как девушку подводят всё ближе к идолам, и ему чудится, что в руке у громадного человека что-то сверкнуло и в следующий миг это, сверкающее – нож, вскрывает девушке грудную клетку – под безумные вскрики толпы. Донхэ выворачивает наизнанку, он чувствует горячие слёзы на своих щеках, потому что эта грязная, грубая рука проникает под нежную, остывающую кожу и извлекает оттуда сердце. Человек ласково прижимает сердце к себе, гладит его, баюкает в руках, словно маленького ребёнка, а потом кидает его на песок, к ногам идола. Через секунду он извлекает что-то из-за пазухи, приподнимает тело девушки с земли и втискивает ей это под кожу. Толпа начинает расходиться и, к тому времени, как последний человек исчезает в воротах, тело девушки уже зашито, будто у какой-то куклы и, прислонив её к одному из идолов, в город заходит и громадный человек.
Донхэ не двигается с места, стиснутый в руках Кибома, у него больше нет сил ни двигаться, ни кричать, он просто наблюдает за тем, как тело девушки начинает дёргаться, оживая, и наблюдать за этим противоестественным явлением настолько же мерзко и ужасно, как и за только что свершившимся жертвоприношением. Ожившая девушка медленно поднимается с песка, пытаясь вытереть запачканные в крови руки о платье, неловко ступает по земле, чуть пошатываясь, потом падает и вновь поднимается. Падает и поднимается, падает и поднимается, до тех пор, пока её тело снова не привыкает к ходьбе. А потом нетвёрдым шагом идёт вдоль идолов по направлению к Башне. В городе такой, как она уже нечего делать.
Донхэ поворачивает своё лицо к заплаканному Кибому и, наконец, понимает, откуда у него этот шрам на сердце. На сердце, которого у него нет.
- С ней всё будет в порядке, - шепчет Кибом свои заклинания. – Я же в порядке...

...- Я жил в таком же городе. У нас всё было. Мы жили в полном достатке. Жители верили, что это благодаря идолам, которые с давних пор стояли у ворот города. Наверное, так оно и было... Но идолам требовались жертвы. И я попал в число таких жертв. Они забирают у нас сердце и подменяют его на механизм – неужели ты никогда не слышал, как что-то тикает у меня в груди?.. Когда человек лишается сердца, он лишается основы основ. Тело не понимает, есть ли смысл такого существования, а потому оно отправляется в путь. Наверное, это называется поиском смысла жизни... Я живу без сердца уже несколько лет, и я всё никак не могу отыскать того самого места, где я смог бы жить и таким, неполным. Я думал, что Башня – то самое место, приют для всех обделённых. Я думаю, что Башню строят для того, чтобы достучаться до Бога. Если мы договоримся с Богом, значит, он снова подарит всем людям счастье. И он вернёт сердце мне, и той девушке, и всем тем, кто был до нас... Я вижу в твоих глазах ужас. Ты боишься меня? Ты больше не хочешь идти со мной? Я неполноценный человек, я понимаю. Но это не значит, что я не могу испытывать чувств. Когда я увидел тебя, мне показалось, что ты сможешь принять меня таким, какой я есть. Я искал момента, чтобы рассказать тебе свою тайну, но ты всё видел сам. И теперь тебе решать, сможешь ли ты терпеть меня рядом с собой, или лучше нам разойтись прямо сейчас.
Кибом сидит на пороге дома в очередном брошенном поселении и обнимает себя за плечи. Донхэ стоит поодаль от него, никак не решаясь подойти и утешить. Когда тишина становится просто невыносимой, Кибом заходит в дом.
- Завтра я уйду, - кивает он напоследок.
И всё кажется таким странным и непонятным, и Кибом вроде как неживой оказался, но его руки всегда были тёплые, и его тело – тёплое, и губы тоже тёплые, настоящие, человеческие, а его чувства на человеческие, наоборот, не походили, потому, что какие люди сейчас спасают других людей? Настоящие люди сейчас только и могут, что жалеть себя, да убивать других, ради собственного блага. И, наверное, хорошо, что такой вот наполовину человек Кибом встретился ему на пути, теперь ему есть, у кого учиться хорошему, правильному. Там, в ещё нескольких днях пути, строится Башня, в которой они найдут новый кров, и что плохого в том, если он позволит себе любить Кибома, кем бы он ни был?
Донхэ заходит в дом, кругом темно и ступает он на ощупь, на ощупь же находит лежак, на котором расположился Кибом, и ложится рядом с ним, крепко прижимая к себе.
- Это ничего, - бормочет он. – Мы с тобой – живее всех живых. Всё хорошо будет. И комнатка в Башне, и сердце, и ножницы, чтобы волосы тебе подстричь.
Он пока не верит в то, что говорит, но уже плачет – от счастья.

...Когда Башня – высокая, серая, реальная, предстаёт перед ними, Донхэ и Кибом понимают, что их путь окончен. Вокруг Башни полным-полно народу, и им непонятно, как все только уместились здесь, ведь места очень мало, а на песке у Башни всё пространство заполнено палатками, битком набитыми людьми, и каждый занят своим делом.
Лица людей одинаково уставшие, печальные, без проблеска надежды в глазах и даже одеты они все одинаково.
- Это не то, чего я искал, - качает головой Кибом, оглядываясь. – Разве здесь кому-то стало лучше?..
Он проходит вперёд, Донхэ следует за ним и видит, что Дорога на этом клочке земли не заканчивается.
- Я иду дальше, - твёрдо произносит Кибом и действительно идёт, не оглядываясь на Донхэ, давая ему выбор – уйти или остаться.
Башня манит Донхэ своей серой надёжностью, но тепла от неё никакого, также как и от людей, которые даже не заметили их появления. Кибом упрямо бредёт вперёд, и Донхэ видит перед собой его узкую прямую спину. Ему всё ещё есть, чему учиться у Кибома – хотя бы той простой истине, что пока есть Дорога и пока она ведёт вперёд, можно идти и искать что-то действительно лучшее.
Поэтому он догоняет Кибома и сжимает его руку в своей руке. Больше они не оглядываются, а потому не видят, как позади них, на небе, зародилось новое солнце и опалило своим жаром далёкое поселение Донхэ, долину идолов с её сияющим городом, серую бесконечную Башню и множество людей вокруг неё...

03-31.08.2010


Он-таки 10-ый, юбилейный, а потому, посвящаю всем, кто тут у меня появляется и, быть может, появится.

Вопрос: Спасибо?

1. да		11	(84.62%)
2. на хуй		2	(15.38%)
Всего:		13

@темы: слэш, сказка, SuJu, фанфики

---

-_____-

цензура

Меня. Отымел. Бог. Флуда -_______-

АПД

АПД.
Бог Флуда отымел меня фтарична. Фсем спасибо, мне уже начинает нравицца xDD

АПД, 2
Так как Бог Флуда прописался в этом дневнике, будет весьма правильным поступком попросить у ПЧ прощения за то, что я засоряю вашу френд-ленту т__Т Простиииитее, вы, наверное, меня ужэ ненавидите т___Т

цензура

Бог Флудааа~, а ты снова здесь?..

запись создана: 27.08.2010 в 20:33

@темы: хрень, то, что сейчас

---

Я забыла, я забыла, я забылазабылазабылазабыла!!!!!!! У меня есть тетрадка с черепашкой ^______^ Она такая живая милая!!!xDDDDDD Это какой-то знак, точнавамговорю!!!!

@темы: хрень, то, что сейчас

---

-сейчас-

Сегодня я не лох, сегодня я молодец, да!^^ От моего доклада оставался всего один пункт, когда я вдруг вспомнила, что работаем-то мы в парах, так что последний пункт я перепоручила своей однокурснице, теперь с чистой совестью могу дальше искать траву *____*

А ещё, вот мой идейный вдохновитель:

смотреть

Если не видно, там написано: "Реук настаиваэ: "ПИШИ ФАНФ!!! "Одиночество в Сеуле" ждёт тебя!" XDDD Думаю, с таким "музыком" что-нибудь, да получится х)))

@темы: то, что сейчас, учёба, фотке

---

фотка про песдетс

песдетс подкрался сзаде х)

@темы: хрень, SuJu, ОМГа, позитив, фотке, КюМин

---

Сегодня рано утром притащился двоюродный брат которому, к слову, лет 40 с гаком, просто так странно - у меня иногда чувство, что мы на одном уровне развития застыли, а может, я и умнее xDD, которому я пожаловалась на то, что мне завтра на учёбу. А он самодовольно сказал - "Кому на учёбу, а кому и в отпуск" Зараза!!!
Так вот, его родная сестра на неопределённый срок живёт вместе с нами, и он хотел попросить у неё очки. Потом передумал, потому что оправа у них оказалась слишком женской для него. Его сестра говорит: "Тебе какая разница, тебе же только читать, а так ты без очков", а я: "Ты вообще хоть читаешь??" Он: "Маленькие буковки только читаю..." Я: "Да нет, книги??" Он: "Книги?????о_О Нееееет!!!!!!"
Ну а что, помню, именно этот человек не поверил мне, когда я рассказала ему, что бумага имеет свойство резать. Зато когда он датый, он не скажет ни одного бранного слова в мой адрес, в отличие от моего родного дяди (не к ночи помянутого), от которого я в каждую его пьянку узнаю о себе много нового


Вчера я забила-таки на доклад, напечатала всего пару пунктов, теперь пора допечатывать остальное, побегу --____--

@темы: хрень, то, что сейчас

---

т__Т

Внезапно вспомнила, что мне нужно печатать доклад. Я не хочу, но я не знаю расписания, и предмет, по которому его нужно было подготовить, могут поставить, внезапно, 1 сентября, а я правильная девочка, и всё стараюсь сдавать вовремя т__Т
Да я вообще думала, что 5 курс начинает учиться не с 1, а с какого-нибудь 11, или 22, или вообще с октября, ну вдруг??
Я не хочууу~ печааатать т___т
Но надо.
Соберись тряпка!!!><

@темы: хрень, то, что сейчас, учёба

---

Сказка о Прекрасной Принцессе

Зачем-то, поднимаю ^^'''

НАЗВАНИЕ: Сказка о Прекрасной Принцессе
АВТОР: БеллкаО (Фебус)
БЕТА: БеллкаО
ФЭНДОМ: ориджинал
ПЕЙРИНГ: мальчик/мальчик (основной), мальчик/девочка (побочный)
РЕЙТИНГ: R
ЖАНР: слэш
СТАТУС: закончен
РАЗМЕР: Мини
РАЗМЕЩЕНИЕ: с моего согласия
ДИСКЛЭЙМЕР: моё.
ОТ АВТОРА: идея вынашивалась давно, а написано было за полчаса. Не судите строго, я знаю, что тут всё как-то странно и непрофессионально, но пусть уж живёт.

Сказка

Когда кому-нибудь из нас исполняется 15 лет, к нам приходит Прекрасная Принцесса. Для каждого она разная. Она может быть глупой, а может быть умной, она может прекрасно разбираться в искусстве или великолепно готовить. Но вне зависимости от своих способностей и интересов Принцесса будет красивой и никто не сможет убедить её в том, что она обычная девушка - никогда она не потеряет своего достоинства. Если бы ты вдруг решил избить её до кровавых соплей, Принцесса никогда не завизжала бы от боли, как обычная баба. Этим она для многих и хороша. Покорная, красивая, доступная, и, при этом, Принцесса.
Когда я впервые вижу свою Принцессу, она кажется мне неземным созданием, сотканным из прозрачных нитей. Я бы никогда не посмел тронуть такую и пальцем, но она сама льнёт ко мне, трётся об меня как кошка, которая хочет кота. Когда-то мне сказали, что после общения с Принцессой, человек становится взрослым. Наверное, любому стало бы понятно, что имели в виду, говоря это. Однако мне до последнего не хотелось верить, что взросления можно добиться лишь путём тела. А потому я до последнего пытаюсь разговорить её, добиться от неё светской беседы, стараясь не обращать внимания на её томный голос, улыбку настоящей соблазнительницы и нежные руки, обнимающие меня.
Порой она доводит меня до полного безумия, и я готов плакать от охватывающего меня болезненного возбуждения, и всё-таки не хочу прикасаться к ней, ведь она Принцесса. Разве можно покушаться на что-то, что находится за пределами грешного мира? Разве можно делать шлюху из сказочной девушки, непонятно каким образом оказавшейся в реальном мире?
...Хуже всего становится, когда приходит Он. Не знаю, как с остальными, но ко мне этот странный парень явился на следующий же день после прихода Принцессы, как раз тогда, когда очередная попытка моего ею соблазнения вновь не удалась.
- И чего ты добиваешься? - ухмыляется он. - Почему делаешь из неё святую? Прекрасно ведь знаешь, что это не так.
- Ты кто? - отвечаю я вопросом на вопрос.
- О, я - Мировое Зло, - смеётся он. - Я прихожу к таким упёртым идеалистам, как ты, чтоб склонять их на сторону Взрослого мира.
- Взрослеть можно по-разному, - пылко возражаю я.
- Ну, как знаешь, - смеётся он ещё громче и исчезает, чтобы снова придти ко мне на следующий день.
И так случается постоянно. Я прихожу к Принцессе и начинаю беседу. Я пытаюсь убедить её, что она не обязана спать со мной, а она расстёгивает мне рубашку. Я аккуратно убираю от себя её руки, а за её спиной появляется Зло и начинает глумиться надо мной. Не знаю, как остальные, но я постепенно привыкаю и к нему. Мы три стороны одного треугольника, и, слава богу, он не любовный.
Однажды что-то меняется. И сама Принцесса меняется. От неё исходит всё больше и больше чего-то непостижимого, манящего. Мне становится всё труднее и труднее держать себя в руках. Чего мне стоит подойти к ней и согласиться - она ведь сама этого хочет? Но нет. Это уже не столько моя попытка найти иной путь, чтобы попасть в жестокий мир Взрослых, сохранив свои идеалы. Это дело принципа. Хочется доказать этому дерзкому парню, что я способен держать себя в руках, что я никогда не приму его сторону.
Но меня хватает ровно на три дня. Она доводит меня, и я забиваюсь в угол, крича ей, чтоб она убиралась.
- Ооо, приятель, ты выглядишь ужасно! - веселится мой противник.
- Сделай что-нибудь... - шепчу я, думая, что он сжалится, и прогонит, наконец, Принцессу. Но он поступает совсем по-другому.
- Ну, со мной легко договориться, - улыбается он и его гадкий язык проникает мне в рот. Я в ярости кусаю его и со всей силы отталкиваю от себя, но он снова подходит, и какое-то время мы боремся, катаясь по полу, а Принцесса всё это время смотрит на нас совершенно пустым бесчувственным взглядом. В конце концов, я оказываюсь сломленным и я чувствую бескрайние боль и унижение когда он берёт меня, и я не имею больше сил, чтобы сбежать от него. А когда всё заканчивается, я лежу на холодном полу, стараясь не стонать от боли и не смотреть на него. А он ухмыляется и говорит:
- Наверно, ты всё равно победил. Ты не тронул её, ты пытался бороться со мной. А моя грубая сила... Силой ничего не решить.
Я ничего не говорю ему в ответ. Никакой моей ярости не хватит, чтоб уничтожить его, не даром он - Мировое Зло. Парень же продолжает:
- Такой тронутый идеалист, как ты, конечно же, не знает самой главной подлости, которую подстроил тебе Взрослый мир.
- Какой же? - я думаю, что уже ничего не способно меня удивить.
Тогда он подползает ко мне поближе и шепчет в самое ухо:
- Чтобы стать Взрослым, ты должен убить свою Прекрасную Принцессу...
А я... А я сворачиваюсь в клубочек и начинаю плакать...
...План побега возникает в моей голове очень быстро. Я узнал от него, что тех, кто не убил Принцессу, карают, потому что они не хотят стать взрослыми. Но я не могу убить её и не хочу, чтобы она умирала.
- Но никто же не просит тебя застрелить её или полоснуть ножом по горлу. Можно просто подсыпать яд. Неужели так трудно? - похоже, этот парень искренне не понимает, как можно бояться кого-то убить. Мне вдруг приходит в голову, что и мой отец - этот добрый, хороший человек, тоже когда-то убивал свою Прекрасную Принцессу, и я чувствую отвращение. Кто же тогда моя мать? Я то был уверен, что и она, и матери моих друзей тоже когда-то были принцессами.
- Эти клуши обычные тётки, - говорит Зло, видимо прочитав мои мысли. - Принцесса бывает в жизни только раз, и только такая женщина как она может провести тебя в мир Взрослых, а иначе никак нельзя.
Ну, раз так, то я готов остаться где-то посередине между миром Детей и миром Взрослых. Мы с Принцессой убежим и постараемся прожить как-нибудь по-другому. Я не приму таких жестоких правил, по которым играют все взрослые.
В день, когда я решил убежать, я прихожу к Принцессе. Я собираюсь сказать ей, что мы убегаем, однако она опережает меня и говорит:
- Ты ни разу не тронул меня и пальцем, но это ты сделать обязан. Пожалуйста, убей меня поскорее. Мы же не хотим, чтобы у тебя были неприятности? Как ты это сделаешь? Я не вижу у тебя ни ножа, ни пистолета... Может, ты решил послушать Зло и отравить меня? Это не так больно, я даже благодарна тебе.
- Нет, нет, нет!!! - качаю я головой, стараясь унять дрожь. - Я не убью тебя! Мы убежим, и я буду защищать тебя, как могу.
Я протягиваю ей руки, но она кричит:
- Ты сумасшедший! Я рождена, чтобы принести тебе счастье и умереть! Зачем ты разрушаешь смысл моей жизни?! Я сразу поняла, когда тебя увидела, что всё будет не так, как надо!!! Я тебя ненавижу! - она мечется по комнате, крича, заламывая руки и плача. А я слышу, как к двери в комнату Принцессы кто-то бежит. Наверное, это стража. Мой побег не удался и со мной, как и с Прекрасной Принцессой, случится нечто ужасное. Нас будут ожидать муки, а может, нас убьют сразу. Я не знаю. Только и успеваю подумать об этом странном парне, который, хоть и был Злом, пытался внушить мне, что нет ничего лучше для меня, чем убить Прекрасную Принцессу.
В комнату врывается стража, и Принцесса кидается к ним:
- Он не хочет меня убить! Сделайте что-нибудь! - визжит она, падая на колени. - Убейте меня!!!
- Да заткнись ты! - грубо обрывает её стражник и взмахивает мечом. Всего лишь пары секунд понадобилось, чтобы жизнь Прекрасной Принцессы унеслась на небеса.
- А с тобой будет другой разговор, - хищно ухмыляется второй стражник, переступая через мёртвое тело и оставляя на белоснежном ковре кровавые следы. - Ребёночком захотел остаться?
А я плачу и понимаю, что так страшно мне никогда не было. В моих глазах темнеет, и я падаю на пол...
...Я прихожу в себя, а надо мной склоняется парень, который называл себя Мировым Злом.
- Вот... Успел тебя спасти. Правда не знаю, что теперь с нами будет, но не мог же я бросить такой редкий экземпляр, как ты? Вдруг пригодишься?
Я слабо улыбаюсь. Пусть врёт, что хочет.
- Так ты Добро или Зло? - всё-таки спрашиваю я.
- А это ты уже сам должен для себя решить... - отвечает он, прежде чем я снова закрываю глаза.

запись создана: 02.02.2010 в 09:54

@темы: слэш, сказка, ориджинал, фанфики

---

Lc5

30.08.2010 в 01:54

Пишет  Mari Kim:

МИКУ! МИКУ! МИКУ! Я снова его люблю! Ох ты, няппи блин"! --_____-- ЭТИ ВЗГЯЛДЫ! ЭТОТ МУЖЧИНА! Ох... Я без палева все-таки просмотрел этот клип. *_______________*

Запоздало, но перепощу)
Допустим, все эти ролевые игры в балахонах на стройках мы уже где-то видели, всё равно мне понравилось^^ Я так соскучилась по голосу Акихару, что с удовольствием переслушивала песню))))

Он таки красавец *____* Правда, мне всё казалось, что ему так и хочется задвигаться в стиле безумных анкафешных танцев, но он сдержал себя, буквально из последних сил xDDD И ещё бросался в глаза высоченный гитарист - он просто очень намного выше Мику --_____-- Его можно было как-то на задний план отодвинуть или как? xDD

@темы: видео, репост

---

-сейчас-

Оказывается, я таки нравлюсь детям, это даже радует =3 Один мальчик, который является мне каким-то двоюродным племянником сказал моей тёте, которая является его бабулей эти родственные связи в моей семье, у меня от них мозг кипит, чтобы она не называла меня "Ольга", потому что я умная и я "их Оля", прикинь, чувак? Мелочь, а приятно xDD И маленький Антошка 2-х лет от роду меня потерял, спрашивал мою маму "Где Ёля?" xDD Ждал, бедненький, меня весь день, а я и не пришла.

А ещё я сегодня наконец встретилась с Настей Я её обнимала, накормила её пиццей и мы смотрели слэшные моменты в "Супернатуралах", валяясь на расправленном диване, и даже её гиперактивная сестра Соня нам не мешала *___* Я шшастлив))))

И ещё я совершила страшный грех, простите - я называла Чжоу Ми Джоу Ми, и даже написала именно такой вариант в фанфе, теперь кто-нибудь должен меня за это наказать

@темы: супернатуралы, SuJu, то, что сейчас

---

ЫнХэ

 yangsu, спешл фор ю Прости, это не лучшая моя работа

НАЗВАНИЕ: без названия
АВТОР: БеллкаО (Фебус)
БЕТА: БеллкаО
ФЭНДОМ: k-pop, Super Junior
ПЕЙРИНГ: Ынхёк/Донхэ (ЫнХэ) (тут, скорее, Донхэ-топ)
РЕЙТИНГ: R
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: слэш, ООС, PWP, нецензурная лексика, штампы же
СТАТУС: закончен
РАЗМЕР: мини
РАЗМЕЩЕНИЕ: с моего согласия
ДИСКЛЭЙМЕР: ребята принадлежат только себе
САММАРИ: Донхэ и Ынхёку разрешили репетировать их знаменитый номер с тёлочкой и сиськами без тёлочки, только вдвоём, ночью, в репетиционном зале и за запертой дверью. Ах, да – Донхэ хочет Хёка *брови*
ОТ АВТОРА: 1. Опечатки и ошибки на моей совести
2. Захотелось, чтоб и порно, и задорно. Не ищите логики, смысла, проблесков совести и остроумия.

читать??

Танцевальный зал освещается лишь наполовину и в неярком свете их танец смотрится особенно эффектно. Маленькая, но роскошь – получить разрешение репетировать даже ночью. Они всё ещё молоды, а, значит, выносливы, они полны сил и энтузиазма – для того, чтобы репетировать круглые сутки – дай им волю, они бы танцевали целыми днями, без остановки, без передышки, чтобы потом рухнуть и уснуть прямо на полу, у них есть такое желание, вот только свободного времени нет. Потому – ночь, репетиционный зал, приглушённый свет, негромкая музыка и они вдвоём.
Донхэ ощущает Хёкджэ рядом с собой, а видит – через зеркало, они оба представляют рядом с собой девушку, что будет танцевать с ними на выступлении, вполголоса поют под фонограмму и, кажется, ничего больше им не нужно и между ними полное согласие и идиллия. Донхэ оглядывается на Хёкджэ и чувствует, как перехватывает дыхание – тот умеет производить впечатление на людей, его движения точные и чёткие, а ему всё мало, всё чего-то не хватает, и он готов повторять их вновь и вновь. Донхэ кажется, что его уровня он никогда не достигнет, да и плевать – Хёкджэ, он один такой должен быть.
Тело Хёкджэ всегда готово к движениям, оно крепкое и сильное, его вечная расхлябанность и неуклюжесть – обман. К такому телу хочется прикоснуться, хочется провести по выступающим венам и мышцам пальцами, почувствовать, как они напрягаются, и продолжить изучать их дальше. Донхэ сбивается и невесело усмехается своим мыслям. Сегодня они – сплошная ода Хёкджэ, жаль, что тот не оценит.
Хёкджэ хмурится, совсем недолго, он всё понимает, но, что поделать, нужно продержаться ещё немного, а потом они поедут домой – спать, пусть пару-тройку часов, но это будет сон. Он легко пихает Донхэ рукой, Донхэ перехватывает руку, но тут же отпускает. «Нельзя, нельзя, нельзя» - проносится в голове. - «Нельзя отвлекаться от репетиции. Нельзя трахаться с лучшим другом. Нельзя трахать лучшего друга на репетиции...»
- Порядок, - выдыхает Донхэ, включая фонограмму заново.
- Угу, - кивает Хёкджэ, начиная танцевать.
Они оба бледные и у одного от недосыпа под глазами мешки, а у второго лопнул капилляр. Один помешан на своих танцах, а второй помешан на первом. Один похудел от того, что хотел похудеть, а второй от постоянного напряжения. На Хёкджэ та-самая-чёрная-майка-с-разрезом-на-груди, та самая, которую он дёрнет на себе во время танца, и она порвётся, оголяя тело, вызывая у тысячи фанаток оргазмические стоны и крики – Донхэ тоже вскричит – мысленно и если у него ещё останутся силы. Хёкджэ закупил несколько таких чёрных дешёвых маек – для репетиций – из них неаккуратно торчат нитки, и они растягиваются почти сразу, как их оденешь, но хрен с ним, ведь они охуенно идут Хёкджэ, и он с особым энтузиазмом рвёт их на себе, не понимая, что творится при этом с Донхэ. Тот бы сам с удовольствием рванул эту самую майку на Хёкджэ, а потом они бы оба нашли, чем заняться, плевать на репетицию, а Хёкджэ понравится, он оценит этот жест, Донхэ готов это пообещать.
...Нельзя, блять, нельзя...
Когда танцевать больше нет сил, когда от мыслей о Хёкджэ уже деваться некуда, Донхэ всё-таки останавливается и просто падает на пол.
- Ну ты чё? – Хёкджэ опускается на корточки рядом с ним, и ощутимо бьёт того в плечо.
- Я так больше не могу, - бормочет Донхэ, закрывая глаза.
- Урод, - Хёкджэ снова пихает его, и Донхэ, не глядя, отбивается – он знает Хёкджэ миллион лет, ему даже не нужно смотреть на него, чтобы попасть именно туда, где будет больнее.
Он знает, где именно следует провести у Хёка под рёбрами, чтобы тот загнулся от смеха, он знает, где следовало бы ему прикоснуться, чтобы Хёкджэ стало приятно. Донхэ знает его миллион лет, он отлично знает его характер, его привычки, и даже его тело он знает очень хорошо – эта деталь пригодилась бы ему, если бы только Хёкджэ дал ему знать, что хочет этого.
Хёкджэ машинально даёт сдачу, а Донхэ не собирается уступать, он резко вытягивает в сторону руку, и в следующее мгновение Хёкджэ просто не может удержать равновесие, и он падает на спину – этого достаточно для того, чтобы Донхэ навис над ним, пристально разглядывая его, наблюдая за его реакцией. Хёкджэ вновь чуть хмурится, вновь недолго, в его глазах, скорее, некий интерес и он, похоже, всё знал, всегда, давно, молчал только, сволочь. У Донхэ болит и слезится повреждённый глаз, его дыхание сбивчивое и тяжёлое, Хёкджэ совсем не шевелится под ним и ничего не говорит, и, в конце концов, Донхэ всего лишь утыкается ему в шею, повторяя:
- Я больше так не могу, Хёк, не могу...
Когда рука Хёкджэ внезапно и решительно проникает ему под футболку, Донхэ может расценить это только как руководство к действию и поцеловать Хёкджэ под фонограмму их же песни, проигрывающейся на повторе – это так символично. Вся сдержанность Донхэ летит к чертям, все границы и рамки рушатся, когда Хёк притягивает его к себе – ещё ближе, ещё сильнее, а он ждал этого так долго, что теперь уже не упустит этот шанс.
Донхэ проводит языком по шее и выпирающим ключицам – кожа пряная и чуть солоноватая, но это не отталкивает, а заводит ещё сильнее, а сам Хёкджэ так чувствителен, что даже лёгких прикосновений достаточно для того, чтобы он шумно втягивал воздух сквозь стиснутые зубы и выгибался под ним. Донхэ шарит руками по его телу, ему хочется трогать и целовать Хёка везде и сразу, хочется гладить, сжимать и царапать, а ещё больше ему хочется избавиться, наконец, от этой майки, что он и делает – материал трещит под пальцами, а Хёкджэ ухмыляется, чтобы тут же вновь задохнуться, потому что язык Донхэ дразнящее медленно обводит его соски, а рука опускается между ног. Донхэ знал, что Хёкджэ потребуется совсем немного времени, чтобы возбудиться, даже никогда прежде не прикасаясь к нему так, он мог это предположить, ведь Донхэ знает Хёка почти также хорошо, как и себя.
Хёкджэ полностью открыт перед ним, он уязвим и доступен, он умеет принимать ласки и отдавать их, а по нему ведь никогда и не скажешь, что он умеет быть таким чувственным. Он трётся о Донхэ, кусает его, оставляя на коже почти не заметные следы, а самому Донхэ кажется, что он горит и плавится в эти секунды. Он стягивает с Хёка штаны вместе с нижним бельём, гладит того рукой, а потом у него резко кончается воздух потому, что Хёкджэ облизывает ему пальцы, глядя при этом ему прямо в глаза, не отрываясь. После этого Донхэ окончательно сносит крышу, и он уже не может сдерживаться. Он растягивает Хёкджэ, ловя губами его стоны, он прекрасно знает о том, что не первый у него, но это всегда болезненно и неприятно, а потому Донхэ старается быть осторожным, проникая. Эйфория накрывает его с головой, когда он чувствует Хёкджэ, горячего, узкого, того, кого он так хотел – до зубового скрежета, до боли – и, двигаясь в рваном ритме вместе с ним, он понимает каждой своей клеткой, что всё, он пропал, навсегда и теперь у него уже никогда не будет пути назад. Когда движения становятся всё быстрее, дыхание сбивается окончательно, а Хёкджэ стонет уже куда громче, чем вполголоса, Донхэ проводит рукой по его возбуждению вверх-вниз и чувствует, как Хёк резко вздрагивает и расслабляется в его руках. Через несколько секунд Донхэ без сил опускается сверху.
- Почему мы не делали этого раньше? – слышит Донхэ недоумённый вопрос чуть позже.
Хёкджэ лежит на полу и вертит в руках порванную майку, а Донхэ всё ещё не может придти в себя и восстановить дыхание, а потому не отвечает на его вопрос, хотя он бы и не смог найти на него ответа.
- Я надеюсь, что мы хотя бы дверь заперли... – бормочет Хёкджэ, и поворачивая голову в его сторону.
У Донхэ что-то щёлкает в голове, он резко встаёт и, как есть, голый, подбегает к двери зала и аккуратно дёргает на себя ручку. Дверь приоткрывается и только после этого Донхэ вновь захлопывает её и поворачивает ключ в замке.
- Бля... – стонет Хёкджэ, прикрывая глаза.
- Зато теперь-то мы точно знаем, что нам никто не помешает, если мы захотим повторить, - хмыкает Донхэ и в него летит чёрная майка.
Донхэ знает – это вовсе не исключает того, что они действительно могут продолжить... эту репетицию...

28-29.08.2010


Плять, я не верю, что написала это о_О
На окончательную вычитку не хватило сил, к финалу я вообще сдохла и тупо не знала, как завершить это "высокохудожественное" произведение... --_____--

Можете убить меня обо что вам будут угодно --_____--

@темы: слэш, РПС, SuJu, фанфики

---

Я отличаюсь завидным флудеразмом в последнее время, ну чо теперь xDD

Внезапно, я вспомнила, как читала ещё в школе нашего писателя-эмигранта Сергея Довлатова, есть у него забавный рассказ "Заповедник". В нём он в нескольких строках описывает одного своего приятеля, тоже писателя, довольно посредственного. Не могла не запостить по одной причине.

"...Не менее яркой личностью был Стасик Потоцкий. Родился он в городе Чебоксары. До шестнадцати лет не выделялся. Играл в хоккей, не задумываясь о серьезных проблемах. Наконец, с делегацией юных спортсменов попал в Ленинград.
<...>
Потоцкий быстро уяснил, что на земле есть две вещи, ради которых стоит жить. Это – вино и женщины. Остальное не заслуживает внимания. Но женщины и вино стоят денег. Следовательно, надо уметь их зарабатывать. Желательно – без особого труда. И чтобы хорошо платили. И чтобы не угодить в тюрьму…

Он решил стать беллетристом. Прочитал двенадцать современных книг. Убедился, что может писать не хуже. Приобрел коленкоровую тетрадь, авторучку и запасной стержень.

Первое же его сочинение было опубликовано в «Юности». Рассказ назывался «Победа Шурки Чемоданова». Юный хоккеист Чемоданов много возомнил о себе и бросил учебу. Затем одумался. Стал прекрасно учиться и еще лучше играть в хоккей. Произведение заканчивалось так:

" – Главное – быть человеком, Шурка, – сказал Лукьяныч и зашагал прочь.

Шурка долго, долго глядел ему вслед…"

Рассказ был на удивление зауряден. Десятки и сотни его близнецов украшали молодежные журналы. К Потоцкому отнеслись снисходительно. Как провинциальный автор он, видимо, заслуживал скидки.

В течение года ему удалось напечатать семь рассказов и повесть. Сочинения его были тривиальны, идейно полноценны, убоги. В каждом слышалось что-то знакомое. От цензуры их защищала надежная броня литературной вторичности. Они звучали убедительно, как цитаты. Наиболее яркими в них были стилистические погрешности и опечатки:

«В октябре Мишутко кануло тринадцать лет…» (Рассказ «Мишуткино горе»).

«Да будет ему земля прахом! – кончил свою речь Одинцов…» (Рассказ «Дым поднимается к небу».)

«Не суйте мне белки в колеса, – угрожающе произнес Лепко…» (Повесть «Чайки летят к горизонту».)

Впоследствии Потоцкий говорил мне:

«…Я – писатель, бля, типа Чехова. Чехов был абсолютно прав. Рассказ можно написать о чем угодно. Сюжетов навалом. Возьмем любую профессию. Например, врач. Пожалуйста. Хирург, бля, делает операцию. И узнает в больном – соперника. Человека, с которым ему изменила жена. Перед хирургом нравственная, бля, дилемма. То ли спасти человека, то ли отрезать ему… Нет, это слишком, это, бля, перегиб… В общем, хирург колеблется. А потом берет скальпель и делает чудо. Конец, бля, такой: „Медсестра долго, долго глядела ему вслед…“ Или, например, о море, – говорил Потоцкий, – запросто… Моряк, бля, уходит на пенсию. Покидает родное судно. На корабле остаются его друзья, его прошлое, его молодость. Мрачный, он идет по набережной Фонтанки. И видит, бля, парнишка тонет. Моряк, не раздумывая, бросается в ледяную пучину. Рискуя жизнью, вытаскивает паренька… Конец такой: „Навсегда запомнил Витька эту руку. Широкую, мозолистую руку с голубым якорем на запястье…“ То есть, моряк всегда остается моряком, даже если он, бля, на пенсии…»

Потоцкий сочинял один рассказ в день. У него вышла книга. Она называлась «Счастье трудных дорог». Ее доброжелательно рецензировали, мягко указывая на захолустное происхождение автора."

Ну и так далее.
Так вот, почему запостила-то.
Мне этот Потоцкий своими похожими сюжетами саму себя напоминает т_____Т На самом деле не знаю, смеяться или переживать. Второе, скорее

@темы: то, что сейчас, литература

---

Этот "Тёмный Дворецкий 2" мне потихонечку мозг рассасывает -_____-

@темы: то, что сейчас, Kuroshitsuji, анимация

---

Мой личный хит-парад реклам xD

Их всего три, но зато какие, ммм, самые любимые xDDD

кому-то было нечего делать^^'''

3. Crazy Cola замочи эту суку скуку xDD


2. Скитлс протёк xD


И номер 1, моё любимое *___* х))
1. Хлопушка Любятово

@темы: видео, позитив

---

Всем Доброго Утра и Позитивных Выходных!!^^
Хотелось бы еще и картинку добавить, но с телефона не могу

@темы: то, что сейчас

---

И, кагбэ, последнее на сегодня =)

Клянусь, на сегодня последнее^^ Но не на последующие дни, нет, никогда!!!
Я люблю моих ПЧ!!! _____________ Сегодня мне было очень весело - так весело, как никогда ещё не было за годы моей практики ^____^
Вы такие замечательные, чесслово!!! *______*

Бог Флуда идёт за вами, ммм

@темы: то, что сейчас, ПЧ

---

Моб!!

Отмечаетесь в комментах, я даю 7 ассоциаций с вами. У себя в дневнике
пишете, как эти вещи к вам относятся или как они с вами связаны

От  Melinora

1. газетто))
Я их помню^^ Вторые j-rock'еры, которых я услышала и полюбила, и люблю до сих пор, и слушаю, и фанфы хочу писать, и вообще, если бы не они и не газетто-форум, на котором я зависала, я бы не встретила дорогих мне людей (фразы-клише, но это всё правда)
2. фанфики
я их пишу. иногда даже удачно
3. ан кафе
Я их люблю!!! Скорей бы уже возвращались!! *____* У Мику прелестные коленки, у Такуи - кадык, а у Теруки самый милый смех в мире - все эти вещи дороги мне^^
4. лиру)))
сайт, о котором я немного забыла, но там есть и будет мой первый днев
5. дружелюбие
Иногда я проявляю это качество, да))
6. доброта
Я очень добра к тем, кого знаю и люблю и чуть менее добра к тем, кого не знаю и не люблю))
7. поддержка))
Я нуждаюсь в поддержке. Все нуждаются

@темы: флэшмоб, то, что сейчас