с выполнением заявок херово, поэтому может вы мне - пейринг, а я вам (оборзевшая наглая девка) - строчку или две из так и ненаписанного мной фика на этот пейринг? ну типа мотивация или интрига. ынжой, кто-нибудь 
фандом - как всегда инфинит. ну можно экзо попробовать, строчка же всего, чо. ЗЫ. - я всё ещё в большой любви с CNBlue, кстати :з
В ПРЕДЫДУЩИХ СЕРИЯХдля Kumisu, Ховон/Ухён
это почти что мини, тем не менее, не оконченное
У Ухёна все очень плохо, но он лелеет мечту о том, что в один прекрасный день просто возьмёт - и уедет, - бросит ненавистную работу, пошлёт к чёрту эту жизнь, распрощается с навязчивыми коллегами, девками и торгашами, предлагающими сомнительную жидкость, которая "поможет забыть обо всём" - уйдёт далеко, чтоб никто никогда не нашёл. В глубине ящика, спрятанный под мятыми, месяц уже не видавшими стирки вещами - все руки не дойдут - лежит билет в один конец. Срок истёк два года назад, а он все не решится выкинуть его, будто это единственная вещь, способная заставить его действовать.
Под его ногтями - не вымываемая уже грязь; они копают уже несколько лет подряд - а дна всё нет. Техника выходит из строя моментально, чёрт его знает, какие там аномалии, подходит только ручной труд. Ухёну глубоко насрать на идею о том, что где-то в глубине есть что-то, что перевернуло бы их жизни - будь-то плотоядный земляной червь размером со слона или переход в параллельную вселенную, "Везде будет только хуже" - и везде только голод и вечный, продирающий до костей мороз.
У него под ногтями - грязь и его же собственная кровь - от стёртых до незаживающих мозолей ладоней, и если бы вдруг он вздумал прикоснуться к кому-нибудь, погладить кого-то отвратительными этими руками, то точно оказался бы непонятым и посланным на хер, ирония в том, что это нравится всё равно - за неимением лучшей перспективы, а Ухён всегда был слишком хорош.
Обнимая озябших, с посиневшими губами и негнущимися пальцами, отощавших девчонок, Ухён снова думает о том, как бы ему хотелось убраться отсюда. Ховон в его голове презрительно кривит рот в ухмылке и называет его ссыклом бесхребетным.
У Ховона руки - не лучше, с маниакальной преданностью делу, которым они занимаются, в придачу, он, подобно Ухёну, не верит в лучшие времена, и в истории о волшебной дыре в земле, чай не в сказке живут, и он - далеко не грёбаная Алиса, но Ховон, без сомнения, верит в то, что ничего лучше этого места, в этот самый момент времени, они и не найдут. Когда копать вдруг станет нечего, когда все они останутся без работы - тогда и миру придёт конец, все они до единого подохнут - в подворотнях, от голода, от безымянного чувака, вступившего в одну из бесчисленных банд, который, может, когда-то был твоим сменщиком. Всё быльём порастёт.
- Вся наша жизнь - лишь в этом, - говорит Ховон, и руки его - грязные и грубые - у самого ухёнова лица. - Веришь мне, веришь?
От Ховона пахнет той бурдой, которую алкоголем язык назвать не повернётся - Ухён пробовал, он знает, чуть не сдох потом, блюя в засранный толчок.
- Ну ты чего, чувак, - мямлит Ухён. - Конечно, верю. Пойдём-ка спать, нам завтра рано вставать.
Ховон отталкивает его, но Ухён не уходит, Ухён ничего не может сделать для него. Когда-то они оба были моложе, и жизнь была проста и понятна, и Ухён хотел петь, а Ховон - танцевать, Ухён ещё помнил, что Ховон умел улыбаться, и мог обнять его, если было плохо. Теперь это не поможет. Ничего уже не поможет.
Ухён смотрит на Ховона и хочет сказать - я здесь только из-за тебя, давай уйдём вместе, мы сможем, мы что-нибудь придумаем.
Время идёт, но он не произносит ни слова.
Где-то глубоко в земляном чреве похоронен смысл их жизни.
Сонгю/Сончжон, для IkutaRian
читать дальшеЕсли бы у Сончжона спросили, как он относится к Ким Сонгю, тот бы точно ответил:
- Наш лидер такой молодец. Ему приходится очень нелегко с нами, я бы хотел, чтобы он меньше думал о других и получше заботился о себе.
Сончжон действительно так думает - но это было бы лишь половиной правды.
"Я ненавижу Ким Сонгю" - думает он. - "Конечно, наш лидер молодец, и ему приходится нелегко с нами, но иногда он слишком много на себя берёт. Он вечно ворчит и ругается на меня - даже когда я совсем не виноват. Он делает поблажки всем остальным, и ни одной - для меня. Вечно заставляет меня убирать за другими вещи, выносить мусор, делать уборку и мыть посуду. Этот тупой Ким Сонгю! Ему ничего не нравится! Я никогда не бываю прав. Этот Ким Сонгю, постоянно пытается исправлять меня - когда я пою, или танцую. Он должен поменьше обращать внимания на других и больше обращать внимания на себя... А то совсем уже какой-то хилый..."
- Чего расселся, Ли Сончжон? Хватит витать в облаках. Освободи хёну место, двигай задницей, - слышит он окрик у самого уха.
"Что и требовалось доказать" - хмуро думает Сончжон.
У Ким Сонгю под глазами синяки, и Сончжон видит, как пересохли его губы, покрывшись еле заметной белесой плёнкой.
- Полежу чуть-чуть, - зачем-то объясняет Сонгю. - Ты можешь и на полу посидеть, молодой ещё.
"Мерзкий Ким Сонгю" - бубнит Сончжон, так тихо, чтобы даже он не мог разобрать своих собственных слов.
Сончжон утыкается лицом в колени и думает о том, как хорошо было бы оказаться сейчас где-нибудь у моря, чтобы под пальцами был тёплый белый песок, а ноги омывала солёная вода, чтобы никто не кричал на него и никуда не нужно было спешить.
Сончжон оборачивается к Сонгю - тот умудряется задремать в ту же секунду, как ложится на диван. Он тяжело и шумно дышит и хмурит брови во сне.
- Глупый Ким Сонгю, - бормочет Сончжон, тянется ладонью, убирает чёлку, упавшую Сонгю на глаза, гладит волосы, горячий лоб, бледное лицо...
- Глупый Ким Сонгю! - повторяет снова, прижимает руку к губам, неожиданно краснеет.
Сонгю спит. В тишине своей комнаты Ли Сончжон крепко стискивает в объятьях любимого плюшевого медведя, чувствуя, как мучительно сильно горят его щёки.
а для Heystfuplease кусочечки ЛуМинов (почти что дебют!) XD
читать дальшеУвидев Луханя в первый раз, Минсок отмечает про себя, какой пустой и безэмоциональный у него взгляд. Лухань же не замечает никого и ничего - всё его внимание поглощают бесчисленные чёрные шары, которые тот двигает вокруг себя одной лишь силой мысли. Лухань стоит посреди пустой комнаты, огороженной стеклянными стенами, в помещении темно, но вокруг Луханя светящийся ореол, и Минсоку кажется, что светится сам Лухань.
Минсок внимательно смотрит за его движениями ещё несколько секунд, а потом возвращается к своей работе.
В следующий раз Минсок видит Луханя в общей столовой; возможно, ему стоит быть честным с самим собой - он пришёл сюда только ради того, чтобы взглянуть на Луханя ещё раз, поближе, и это, кажется, первое появление Минсока среди остальных коллег за всё время, что он работает здесь.
- Почему ты никогда не приходил сюда раньше? - сходу интересуется Лухань, стоит только Минсоку приблизится к его столику, он даже не даёт ему времени на то, чтобы соблюсти правила приличия, спросив, не занято ли место рядом с ним, и можно ли ему присесть.
- Что? - весьма содержательно отвечает он, так и не заняв место.
- Мне пора... - говорит Минсок.
"Ты такой красивый, что у меня дар речи теряется" - хочется сделать ему комплимент.
"Твои глаза вовсе не пустые и бессмысленные" - хочет оправдаться он, хотя Луханя, конечно же, совсем не волнует то, что мог бы подумать про него какой-то Минсок.
- Да ты шутишь! - кричит ему вслед Лухань, но Минсок уходит, чувствуя, что сегодня ему даже холоднее, чем обычно.
<блаблабла>
- Я так и не понял, почему ты не появляешься в общей столовой, - произносит Лухань, стоя за стеклом рабочего кабинета Минсока.
- Потому что я не знаю, как отразятся на людях мои силы, - отвечает Минсок, стараясь придать своему тону как можно больше спокойствия и безразличия.
До обеда он заморозил около тридцати цветов, возможно, после обеда у него получится заморозить чуть больше.
- Тебе и цветы с трудом удаётся своим снежком припорошить, думаешь сможешь заставить обледенеть всех в этом здании?
- Большая сила - большая ответственность, Питер, - бормочет Минсок, и Лухань смеётся.
У него забавное лицо, когда он улыбается. И его глаза начинают сиять.
<блабла блабла бла>
- Мы здесь самые старшие, и появились здесь раньше всех. У многих успехи куда внушительнее и сил куда больше. А я вот до сих пор с трудом заставляю цветы замёрзнуть. Они ведь живые, это как-то неправильно, - вздыхает Минсок.
- Эти стеклянные шары, которые я поднимаю каждый божий день такие тяжёлые, словно сделаны из чугуна, - жалуется ему Лухань.
- Послушай, зачем мы все это делаем? Приходим сюда к восьми утра, запираемся в своих кабинетах со стёклами вместо стен, делаем эту монотонную работу, которую и работой нельзя назвать - замораживаем цветы, метаем молнии, останавливаем время, двигаем предметы. Для чего мы вообще нужны?
- О некоторых вещах лучше просто не думать, - отвечает Лухань, предусмотрительно прижав палец к губам.
Его ладонь накрывает руку Минсока, но тот высвобождает её.
- Слишком холодная для тебя, - неловко оправдывается он.
- Я хочу попробовать, - улыбается Лухань, и когда он целует его, Минсок чувствует движение за своей спиной, и его вещи в беспорядке летают и мечутся по комнате - воплощённый хаос в голове Луханя, и губы слишком горячи для него, как губы Минсока - слишком, до боли, холодны для Луханя, поэтому он с трудом заставляет себя отстраниться, и Лухань судорожно выдыхает еле заметное облачко пара изо рта.
- Это было очень познавательно, - говорит Лухань, не переставая улыбаться.
На следующее утро он простывает.
ХоЧжоны для Irinaki
(думаю, вышло бы лучше, будь это полноценный фик, а не зарисовка)
ау, в котором Сончжон - русалочка aka золотая рыбка, который должен исполнить одно желание поймавшего его Ховона
Море принимает Ховона в свои солёные тёплые воды, он глубоко вдыхает и ныряет, сегодня у него получается уплыть ещё чуть дальше от берега, но Ховону все ещё приходится останавливаться, чтобы сберечь силы для возвращения назад. Вода дарит ему необыкновенные покой и умиротворение, он переворачивается на спину и позволяет волнам нести себя обратно к берегу.
Сончжон, как и всегда, терпеливо дожидается его у самой кромки воды. К тому времени, как Ховон приплывёт к нему снова, руки, колени и даже лицо Сончжона будут перепачканы в песке, а вокруг него выстроятся причудливые замки и горки всех форм и размеров, ему никогда не надоедает заниматься этим бесполезным и неблагодарным делом, хотя он прекрасно знает, что новая приливная волна моментально разрушит все его творения.
- Так ты решил или нет? - спросит Сончжон у Ховона, пока тот будет лежать на песке, позволяя солнцу высушить себя и покрыть кожу свежим, уже почти невымываемым, загаром.
- Ещё нет, - ответит Ховон, не открывая глаз.
- Ну и дурак, - проворчит Сончжон. - Помни, ты должен придумать желание до конца лета.
Лето кончится не скоро - у Ховона уйма времени подумать.
<...>
- Ты что, совсем ни о чём не мечтаешь? - спрашивает Сончжон у Ховона однажды.
Он ложится рядом с ним на песок, и его рука почти касается руки Ховона.
- Конечно мечтаю. Но это не те мечты, которые стоят того, чтобы потратить на них целое желание. Мне нужно время подумать.
Обычно на этом их разговор о желаниях и заканчивается.
Ховон чувствует себя виноватым - Сончжон должен ему исполнение одного желания, он гарантирует стопроцентный успех - проблема в самом Ховоне, который не знает, чего он хочет. Наверное, поэтому Ховон считает своим долгом развлекать Сончжона - пока лето не закончилось.
- Я могу показать тебе мой город? - предлагает он в первый день знакомства, но Сончжон отказывается:
- Мне нельзя уходить от воды слишком далеко.
- Далеко уходить не будем.
- Я не могу, - качает Сончжон головой.
Он улыбается, перебирает красивыми пальцами песок и рисует на нём узоры, он совсем другой, не похож ни на одного из ховоновых знакомых, он и не должен, Сончжон, который не принадлежит этому миру - тверди земной; его кожа так бледна, что жалко становится, наверняка холодная, думает Ховон, он видит ряд тонких порезов на его шее, которые Сончжон, отчего-то смутившись, прикрывает руками, заметив, как тот разглядывает их.
Их бессмысленные и ленивые разговоры разговоры заканчиваются ничем, "тебе пора домой" - говорит Сончжон Ховону, когда становится совсем темно, "мне не хочется уходить" - хочется ответить ему, но в глазах Сончжона такая тоска. Он хочет обратно - догадывается Ховон.
- Постарайся придумать что-нибудь до завтра, - просит Сончжон, он нетвёрдой походкой добирается до воды - к концу дня его ноги совсем устают и плохо слушаются, Ховон столько раз пытается довести его, но Сончжон всегда отказывается. Тонкая фигурка медленно бредёт в темноте, заходит в воду, и Ховону никогда не хватает мужества посмотреть на его превращение, он отворачивается, лишь только заслышав болезненный вскрик - ему никогда не понять, какого это - ноги, превращающиеся в длинный хвост, зарастающие блестящей чешуёй, это больно каждый раз - превращаться в человека - и обратно, раз за разом, только чтобы снова увидеть того, чьё желание должен исполнить. Ховон был бы рад сказать ему своё, облегчить, наконец, страдания, да только духу не хватает. Когда он оборачивается, хвост, сияя в лунном свете, скрывается в воде.
<...>
- Я решил, - говорит Ховон однажды.
- Лету конец, - кивает Сончжон, он выглядит ещё хуже, чем обычно, у него нет сил разговаривать с Ховоном, нет желания строить замки из песка. - Хорошо, что сейчас.
Сегодня слишком холодно для того, чтобы плавать, ветер бьёт по лицу, Ховон отдаёт Сончжону кофту, чтоб не мёрз.
- Знаешь ли ты самое главное условие исполнения твоего желания? - спрашивает Сончжон, его взгляд печален и серьёзен. - Мы, подводный народ, позволяем людям поймать нас, когда хотим умереть. Желание человека будет исполнено ценой нашей смерти.
Голос Сончжона тих, но Ховон не слышит в нём разочарования, он не знает, какую долгую жизнь должно прожить существо, чтобы ждать смерти и спокойно принимать её.
- Если человек откажется?
- Я не вернусь обратно в воду и буду ждать своей смерти на берегу. Эта смерть мучительная и болезненная, но я готов принять её.
- Я не хочу, чтобы ты страдал, - шепчет Ховон.
- Тогда сделай это ради меня, загадай желание.
- Я не хочу, чтобы ты умирал! Вот моё желание! Я хочу, чтобы ты остался со мной! Хочу, чтобы ты был человеком, ходил по земле и никогда не бросал меня!
- Ты добрый человек, Ховон, мне было так хорошо рядом с тобой. Но я не в силах выполнить это желание... Ты не должен плакать из-за меня.
Но Ховон не мог остановиться.
- Но у меня нет другого желания. Я забыл их все...
- Это в человеческой природе - забывать самые важные вещи в самый неподходящий момент, - смеётся Сончжон, и в этом смехе нет грусти и боли. - Ты не должен помнить об этой встрече, Ховон. Поэтому сейчас ты уйдешь домой и ляжешь спать, а когда ты проснёшься, меня уже не будет - ни здесь, ни в твоей памяти.
Рука Сончжона действительно холодна.Тонкие пальцы касаются его лба, и мысли Ховона путаются, всё становится туманным, голова кружится и так невероятно хочется спать...
Ховон разворачивается и уходит в сторону дома, он не совсем помнит, зачем захотел вернуться - но это, абсолютно точно, было очень важно.
Сончжон идёт в противоположную сторону. Он садится как можно дальше от воды, и привычно запускает пальцы в песок. Скоро ничего не будет напоминать о его существовании. Сончжон станет песком под его пальцами, его развеет ветер и смоет солёная морская вода.
для >Su-JUN<
ЧенХо (СуЧен? смешное слово XD)
Чувак, получилось немного непонятно, это действительно отрывки какие-то, и слэша почти нет, сорри
Тема экзо-способностей не даёт мне покоя до сих пор) потому, Сухо и Чень здесь работают в той же организации, что и Лухань и Сюминь из предыдущего экзо-фика))
читать дальшеЧунмён пахнет как скошенная трава после дождя - этой мягкой сладковатой влажностью, и как воздух перед грозой, и как солёное море, и как озон - этот невероятный свежий аромат щекочет ноздри Чондэ, притягивает его. Чунмёну приходится управлять целой стихией - это поражает, вокруг него всегда вода, она везде и послушно облизывает его ноги, пока Чунмён босиком и с закатанными до колен брюками бродит по своему кабинету, а потом оставляет следы по всему зданию. Иногда Чунмён не справляется - тогда вода с шумом и поражающей воображение силой ударяется о стеклянные стены офиса, рискуя разбить их. Чондэ наблюдает со стороны, его кабинет находится за соседней стеной, и он почти может прочитать по губам как Чунмён повторяет, хмурясь: "тише, ну, пожалуйста, тише".
Обычно Чунмён сторонится остальных. Чондэ часто видит, как как тот приветствует всех доброжелательной улыбкой и сдержанным кивком, он свято соблюдает самый главный завет, который внушают им всем, перед тем, как принять на эту странную, бесполезную работу и выделить под каждую особенную способность отдельный кабинет - "не навреди", но Чондэ думает, что такой человек как Чунмён скорее пострадает сам, чем позволит пострадать кому-то другому, и он - с удовольствием - нарушает запрет первым, когда зовёт Чунмёна присоединиться к нему за обедом.
- Я предпочитаю обедать в одиночестве, - говорит Чунмён - но его взгляд - растерянный и неуверенный - словно так и просит Чондэ помочь ему нарушить хотя бы одно из приевшихся правил.
Чондэ говорит, что иногда правила нарушать просто необходимо и нет в этом ничего страшного.
- Это здорово, - говорит Чондэ. - Нам нужно держаться вместе, - он улыбается, и улыбка его такая красивая и чуть хитроватая - тогда Чунмён смеётся, его глаза сияют, но свет тут же исчезает, когда он слышит: "Вместе мы - сила".
- Такая сила может навредить людям, - качает он головой - и всё в его обеспокоенном облике так нравится - и так злит Чондэ в то же самое время.
<...>
- Ты просто невероятно сильный, - Чунмён смотрит на него с восхищением, Чондэ чувствует, как горят щёки, краснея.
Он становится сильнее день ото дня, его волосы - вечно наэлектризованные - спутаны непослушными вихрами - следить за их состоянием все равно бесполезно, а люди возмущённо отдёргивают руки, когда он касается их
- Будет война, - произносит Чунмён и между его бровей пролегает чуть заметная морщинка.
- Не будет никакой войны, - успокаивает Чондэ и мягко улыбается.
У Чунмёна невероятный запах, чистый и свежий, когда его руки - всегда чуть влажные, случайно касаются его, Чондэ думает о переливающихся хвостах русалок, спящих на дне океана. Чондэ хочется прикасаться к Чунмёну больше и чаще, хочется, чтобы он выкинул из головы весь этот страшный бред про боль и войну. Чондэ тянет к Чунмёну свои холодные, бледные и худые руки, но тот не позволяет их ладоням соприкоснуться.
- Это опасно, - лишь говорит он. - Вода - проводник.
<...>
... Они могли бы объединиться и захватить весь мир вместе, они могли бы позвать тех, двоих, что появились здесь самыми первыми - парня с замороженными цветами - он сильнее, чем кажется, и китайца с телекинезом, Чондэ думает, что стоит только Чунмёну позволить ему взять его за руку, как они оба превратятся в нечто более гораздо сильное - идеальное, совершенное существо, и его губы будут болеть от взрывного и острого вкуса их невероятных поцелуев. Заполучить этот мир под полный контроль и положить его к ногам правильного и мягкого Чунмёна будет так здорово...
Чондэ трёт виски, пытаясь успокоить мысли, ушедшие куда-то далеко, не будет никакого мира у его ног, не будет никакой войны, что за бред, Чунмён боится его, он не хочет принять его, и не примет никогда, если он позволит своим мыслям одержать над собой контроль.
Чондэ так нравится его сила - нравилась всегда, нравится то, как он отличается от остальных людей, нравится работать в этом огромном здании, в котором с каждым месяцем появляется всё больше новых людей со своими специфическими и интересными способностями, всё это кажется забавным - ровно до тех пор, пока Чунмён не начинает всё больше переживать из-за этого - рядом с ним Чондэ чувствует себя чудовищем.
Ему хочется протягивать к Чунмёну руки, вновь и вновь - но под пальцами трещит опасное электричество, способное убить всех, кроме него самого, Чондэ хочет сказать: "помоги мне, пожалуйста", он внимательно смотрит на Чунмёна, стоящего в своём кабинете спиной к нему, там, за стеклянными стенами, мирно плещется вода. Словно чувствуя этот молящий взгляд, он поворачивается к Чондэ и машет ему рукой, Чондэ прижимается к стеклу, пытаясь сдержать силу молний, рвущихся из него на свободу. Если бы он пришёл сейчас к Чунмёну, он бы наверняка погиб, силы сдерживать всё труднее и труднее, с каждым днём их всё больше, и Чондэ слишком долго считал это забавой и был так горд.
Чондэ тянет к Чунмёну, но Чунмёну нельзя быть рядом с ним - опасно.
- Я бы так хотел научиться управлять своими силами ради тебя, - было бы так здорово хотя бы просто взять его за руку.
Чондэ - одна огромная опасная белая молния. В кабинете взрывается лампочка. Чунмён отворачивается, пытаясь сдержать огромную волну, невесть откуда взявшуюся в комнате. У Чондэ болят обожжённые пальцы и он впервые чувствует животный страх и благоговейный трепет перед их силами.
для Викули!
Написала ХоСу сначала для тебя, потому что давно я ничего не писала именно для тебя. Постаралась, чтобы это было все-таки более менее похоже на мини-фик, а не обрывки фраз.
и эта идея должна была украдена мной у меня же самой, она была припасена для фика про 1D, Анстенька убьёт, если узнает, узри же, как я люблю тебя, Вика!
Мёнсу будит Ховона для того, чтобы тот пошёл вместе с ним закрывать дыру между мирами
- Хоя, - Ховону снится, что кто-то зовёт его.
В реальности он резко просыпается и видит Мёнсу, склонившегося над ним.
- Мён... Мёнсу? Что? - со сна голос совсем хриплый.
Наверное, случилось что-то страшное.
Мёнсу аккуратно поправляет ему очки (дурацкая привычка засыпать прямо в них, Ховон ненавидит их всей душой, почему он так и не соберётся делать операцию, Мёнсу касается пальцами его лица - еле-еле, почти незаметно), виновато пожимает плечами:
- Нам нужно закрыть дыру между мирами.
Ховон ничему не удивляется, привык. На самом деле это совсем не страшно. Латать дыры в пространстве - это не трудно, когда вы вдвоём. Вот только:
- Ты мог бы позвать Дону.
- Он на за что не проснётся, - фыркает Мёнсу.
- Или Сонгю.
- Я его боюсь.
- Сончжона. Он тебя любит.
- Я так не думаю.
- Сонёль?..
- Нет, - Мёнсу будто бы немного нервничает.
- Если мы пойдём, спать останется часа два, не больше, - предупреждает Ховон.
- Но закрыть надо именно сейчас.
Ховон тяжело вздыхает. Он знает.
Он чувствует, что требующее так необходимого отдыха тело не слушается его, а его глаза слезятся. Спать хочется так сильно, что он готов заснуть стоя.
И за эти пять минут Мёнсу сказал ему слов больше, чем за весь этот месяц.
Это странно.
- Я доверяю тебе, - Ховону кажется, что в темноте Мёнсу улыбается ему.
Странно.
Время сейчас идёт совсем по-другому, его ведь поглащает дыра между мирами где-то вдалеке - как и весь свет вокруг, а потому фонари не горят, и они идут по абсолютно тёмной улице; Ховон так ненавидит это, необъяснимый, животный почти страх темноты, страх перед чем-то иным, неведанным, ему хочется развернуться и пойти домой - но один дорогу назад он найти уже не сможет. Как было бы хорошо, если бы это был Сончжон, когда они вдвоём всё так просто, и, если взять ладонь Сончжона - изящную и мягкую - в свою руку, это уже не похоже на страх, сколько на поддержку, в большей степени так и есть, Сончжон всё понимает, с Мёнсу - труднее. Они так редко работают вдвоём, что быть рядом с Мёнсу - почти что мучительно. Рядом с ним Ховон словно глупеет - никогда не знает, что нужно сказать, как-будто забывает, что нужно сделать.
Чёрная одежда Мёнсу так естественно сливается с темнотой вокруг, и он словно растворяется в ней - трактат на тему: Мёнсу - враг коварной чужеродной ночи или её порождение?
- Не отходи далеко, - просит Ховон.
"Дай мне руку"- так и не произносит вслух.
Чёрт его разберёт - этого Мёнсу. Разбудил среди ночи, чтобы не обращать потом никакого внимания - но о чём им вообще разговаривать?
Ховону интересно, просит ли Мёнсу кого-то из остальных держать его за руку в этой кромешной темноте, прежде чем добраться до источника всех их бед - недосыпа по утрам и, как результат - головных болей, опозданий на репетиции, пробуждений посреди ночи. Или Мёнсу без лишних слов просто хватает под руку Ухёна, Сонёля или Дону. Злого, опухшего и хмурого Сонгю. С удовольствием - Сончжона. И неловко шутит и смеётся над чем-то вместе с ними. И произносит следом что-то вроде - сегодня больше чем обычно. Закрывает дыру. И с лёгким сердцем, посмеиваясь, идёт с ними домой. За руки держаться уже необязательно - но тут главное результат и неколебимая, наполненная удивительной нежностью, твёрдая уверенность в своём товарище.
Ховону с Мёнсу никогда не везёт. Он пытается абстрагироваться от липкого неуютного страха, глубже засовывая руки в карманы лёгкой куртки. Ховон никогда не был суров, строг или груб с Мёнсу. Им просто не о чем было разговаривать. И когда они вместе отправлялись закрывать дыры в пространстве, то они просто закрывали их. Без лишних слов. Ховон даже не уверен, что Мёнсу так уж и уверен в нём. "Я доверяю тебе" - неловкая отмазка. Мёнсу разбудил его просто потому что под руку подвернулся, больше некого было.
Они молчат целую вечность. Идут в темноте ещё дольше.
Неловко. Странно.
- Неужели я настолько тебе не нравлюсь? - наконец, спрашивает Мёнсу - его голос звучит безразлично.
- Не болтай ерунду, - отвечает Ховон, стараясь звучать точно также. - Это я тебе не нравлюсь, судя по всему.
"Если ты так прекрасно ориентируешься в этой гребучей темноте, мог бы подать мне руку и помочь пройти" - не уточняет он. Ховон не эгоист. Ховон деликатный человек.
- Хоя, - зовёт его Мёнсу откуда-то справа. Замолкает.
- Кажется, почти пришли, - говорит он через долю секунды. - Если ты не против, - предупреждает он, прежде чем взять его под руку. - Ничего не видно, - поясняет он.
Ховон думает, что это, наверное, впервые. Думает - всегда бы так. Ховону кажется, что, в конце концов, они смогли бы сработаться, ведь оба они - ответственные, молчаливые и серьёзные.
Когда они встретились в первый раз, Мёнсу был тощий и страшный. За эти годы он расцвёл, а его некогда худая бледная рука теперь крепко держит Ховона.
- Ты снова всё забыл, - говорит Мёнсу. - Мы постоянно ходим закрывать эти проклятые дыры вместе, - говорит Мёнсу. - Только и делаем, что идём, снова и снова, в этой дурацкой темноте, не боясь, что, когда-нибудь, может быть, туда затянет и нас.
Ховон молчит, и он не понимает ни черта.
- Мы постоянно держимся друг за друга, чтобы не потеряться и не исчезнуть. А ты каждый раз забываешь об этом.
Дыру в пространстве не стоит искать - это она находит тебя. Твоё дело идти вперёд, прямо в её холодную, колючую, затягивающую пустоту. Даже находясь в чернильной и густой темноте, ты сразу же поймёшь, что ты у цели.
- Мы пришли, - произносит Ховон, чувствуя, как быстро-быстро бьётся в груди сердце.
На какую-то долю секунды он действительно всё вспоминает. О том, как чёртова дыра между мирами уже однажды украла - и продолжает раз за разом красть его воспоминания. Все его самые важные, самые лучшие, самые тёплые воспоминания - воспоминания о Мёнсу.
- Хоя, я очень тебя прошу - постарайся не забыть в этот раз. Мне так тебя не хватает, - он не видит его лицо, но по интонации понимает, что Мёнсу так сильно умоляет его самого, и беспощадно разорванную ткань привычного бытия - из последних сил, и ему это так надоело, что обидно до рези в глазах - мужчина не должен показывать своих слёз.
- Я обещаю, - говорит Ховон, - горько оттого, что понимает, как обещает уже далеко не в первый раз - а потом они закрывают дыру в пространстве. Латать дыры в пространстве - это не трудно, когда вы вдвоём, когда занимаешься этим уже много лет, и далеко не в первый раз.
Фонари снова загораются. Время течёт с привычной скоростью.
- Хоя? - зовёт Мёнсу.
- Да нормально всё. Пошли уже домой, через два часа подъём.
Ховон с досадой думает, что им Мёнсу, кажется, никогда не сработаться.
Мёнсу думает, что Ховон снова не смог сдержать обещание.
фандом - как всегда инфинит. ну можно экзо попробовать, строчка же всего, чо. ЗЫ. - я всё ещё в большой любви с CNBlue, кстати :з
В ПРЕДЫДУЩИХ СЕРИЯХдля Kumisu, Ховон/Ухён
это почти что мини, тем не менее, не оконченное
У Ухёна все очень плохо, но он лелеет мечту о том, что в один прекрасный день просто возьмёт - и уедет, - бросит ненавистную работу, пошлёт к чёрту эту жизнь, распрощается с навязчивыми коллегами, девками и торгашами, предлагающими сомнительную жидкость, которая "поможет забыть обо всём" - уйдёт далеко, чтоб никто никогда не нашёл. В глубине ящика, спрятанный под мятыми, месяц уже не видавшими стирки вещами - все руки не дойдут - лежит билет в один конец. Срок истёк два года назад, а он все не решится выкинуть его, будто это единственная вещь, способная заставить его действовать.
Под его ногтями - не вымываемая уже грязь; они копают уже несколько лет подряд - а дна всё нет. Техника выходит из строя моментально, чёрт его знает, какие там аномалии, подходит только ручной труд. Ухёну глубоко насрать на идею о том, что где-то в глубине есть что-то, что перевернуло бы их жизни - будь-то плотоядный земляной червь размером со слона или переход в параллельную вселенную, "Везде будет только хуже" - и везде только голод и вечный, продирающий до костей мороз.
У него под ногтями - грязь и его же собственная кровь - от стёртых до незаживающих мозолей ладоней, и если бы вдруг он вздумал прикоснуться к кому-нибудь, погладить кого-то отвратительными этими руками, то точно оказался бы непонятым и посланным на хер, ирония в том, что это нравится всё равно - за неимением лучшей перспективы, а Ухён всегда был слишком хорош.
Обнимая озябших, с посиневшими губами и негнущимися пальцами, отощавших девчонок, Ухён снова думает о том, как бы ему хотелось убраться отсюда. Ховон в его голове презрительно кривит рот в ухмылке и называет его ссыклом бесхребетным.
У Ховона руки - не лучше, с маниакальной преданностью делу, которым они занимаются, в придачу, он, подобно Ухёну, не верит в лучшие времена, и в истории о волшебной дыре в земле, чай не в сказке живут, и он - далеко не грёбаная Алиса, но Ховон, без сомнения, верит в то, что ничего лучше этого места, в этот самый момент времени, они и не найдут. Когда копать вдруг станет нечего, когда все они останутся без работы - тогда и миру придёт конец, все они до единого подохнут - в подворотнях, от голода, от безымянного чувака, вступившего в одну из бесчисленных банд, который, может, когда-то был твоим сменщиком. Всё быльём порастёт.
- Вся наша жизнь - лишь в этом, - говорит Ховон, и руки его - грязные и грубые - у самого ухёнова лица. - Веришь мне, веришь?
От Ховона пахнет той бурдой, которую алкоголем язык назвать не повернётся - Ухён пробовал, он знает, чуть не сдох потом, блюя в засранный толчок.
- Ну ты чего, чувак, - мямлит Ухён. - Конечно, верю. Пойдём-ка спать, нам завтра рано вставать.
Ховон отталкивает его, но Ухён не уходит, Ухён ничего не может сделать для него. Когда-то они оба были моложе, и жизнь была проста и понятна, и Ухён хотел петь, а Ховон - танцевать, Ухён ещё помнил, что Ховон умел улыбаться, и мог обнять его, если было плохо. Теперь это не поможет. Ничего уже не поможет.
Ухён смотрит на Ховона и хочет сказать - я здесь только из-за тебя, давай уйдём вместе, мы сможем, мы что-нибудь придумаем.
Время идёт, но он не произносит ни слова.
Где-то глубоко в земляном чреве похоронен смысл их жизни.
Сонгю/Сончжон, для IkutaRian
читать дальшеЕсли бы у Сончжона спросили, как он относится к Ким Сонгю, тот бы точно ответил:
- Наш лидер такой молодец. Ему приходится очень нелегко с нами, я бы хотел, чтобы он меньше думал о других и получше заботился о себе.
Сончжон действительно так думает - но это было бы лишь половиной правды.
"Я ненавижу Ким Сонгю" - думает он. - "Конечно, наш лидер молодец, и ему приходится нелегко с нами, но иногда он слишком много на себя берёт. Он вечно ворчит и ругается на меня - даже когда я совсем не виноват. Он делает поблажки всем остальным, и ни одной - для меня. Вечно заставляет меня убирать за другими вещи, выносить мусор, делать уборку и мыть посуду. Этот тупой Ким Сонгю! Ему ничего не нравится! Я никогда не бываю прав. Этот Ким Сонгю, постоянно пытается исправлять меня - когда я пою, или танцую. Он должен поменьше обращать внимания на других и больше обращать внимания на себя... А то совсем уже какой-то хилый..."
- Чего расселся, Ли Сончжон? Хватит витать в облаках. Освободи хёну место, двигай задницей, - слышит он окрик у самого уха.
"Что и требовалось доказать" - хмуро думает Сончжон.
У Ким Сонгю под глазами синяки, и Сончжон видит, как пересохли его губы, покрывшись еле заметной белесой плёнкой.
- Полежу чуть-чуть, - зачем-то объясняет Сонгю. - Ты можешь и на полу посидеть, молодой ещё.
"Мерзкий Ким Сонгю" - бубнит Сончжон, так тихо, чтобы даже он не мог разобрать своих собственных слов.
Сончжон утыкается лицом в колени и думает о том, как хорошо было бы оказаться сейчас где-нибудь у моря, чтобы под пальцами был тёплый белый песок, а ноги омывала солёная вода, чтобы никто не кричал на него и никуда не нужно было спешить.
Сончжон оборачивается к Сонгю - тот умудряется задремать в ту же секунду, как ложится на диван. Он тяжело и шумно дышит и хмурит брови во сне.
- Глупый Ким Сонгю, - бормочет Сончжон, тянется ладонью, убирает чёлку, упавшую Сонгю на глаза, гладит волосы, горячий лоб, бледное лицо...
- Глупый Ким Сонгю! - повторяет снова, прижимает руку к губам, неожиданно краснеет.
Сонгю спит. В тишине своей комнаты Ли Сончжон крепко стискивает в объятьях любимого плюшевого медведя, чувствуя, как мучительно сильно горят его щёки.
а для Heystfuplease кусочечки ЛуМинов (почти что дебют!) XD
читать дальшеУвидев Луханя в первый раз, Минсок отмечает про себя, какой пустой и безэмоциональный у него взгляд. Лухань же не замечает никого и ничего - всё его внимание поглощают бесчисленные чёрные шары, которые тот двигает вокруг себя одной лишь силой мысли. Лухань стоит посреди пустой комнаты, огороженной стеклянными стенами, в помещении темно, но вокруг Луханя светящийся ореол, и Минсоку кажется, что светится сам Лухань.
Минсок внимательно смотрит за его движениями ещё несколько секунд, а потом возвращается к своей работе.
В следующий раз Минсок видит Луханя в общей столовой; возможно, ему стоит быть честным с самим собой - он пришёл сюда только ради того, чтобы взглянуть на Луханя ещё раз, поближе, и это, кажется, первое появление Минсока среди остальных коллег за всё время, что он работает здесь.
- Почему ты никогда не приходил сюда раньше? - сходу интересуется Лухань, стоит только Минсоку приблизится к его столику, он даже не даёт ему времени на то, чтобы соблюсти правила приличия, спросив, не занято ли место рядом с ним, и можно ли ему присесть.
- Что? - весьма содержательно отвечает он, так и не заняв место.
- Мне пора... - говорит Минсок.
"Ты такой красивый, что у меня дар речи теряется" - хочется сделать ему комплимент.
"Твои глаза вовсе не пустые и бессмысленные" - хочет оправдаться он, хотя Луханя, конечно же, совсем не волнует то, что мог бы подумать про него какой-то Минсок.
- Да ты шутишь! - кричит ему вслед Лухань, но Минсок уходит, чувствуя, что сегодня ему даже холоднее, чем обычно.
<блаблабла>
- Я так и не понял, почему ты не появляешься в общей столовой, - произносит Лухань, стоя за стеклом рабочего кабинета Минсока.
- Потому что я не знаю, как отразятся на людях мои силы, - отвечает Минсок, стараясь придать своему тону как можно больше спокойствия и безразличия.
До обеда он заморозил около тридцати цветов, возможно, после обеда у него получится заморозить чуть больше.
- Тебе и цветы с трудом удаётся своим снежком припорошить, думаешь сможешь заставить обледенеть всех в этом здании?
- Большая сила - большая ответственность, Питер, - бормочет Минсок, и Лухань смеётся.
У него забавное лицо, когда он улыбается. И его глаза начинают сиять.
<блабла блабла бла>
- Мы здесь самые старшие, и появились здесь раньше всех. У многих успехи куда внушительнее и сил куда больше. А я вот до сих пор с трудом заставляю цветы замёрзнуть. Они ведь живые, это как-то неправильно, - вздыхает Минсок.
- Эти стеклянные шары, которые я поднимаю каждый божий день такие тяжёлые, словно сделаны из чугуна, - жалуется ему Лухань.
- Послушай, зачем мы все это делаем? Приходим сюда к восьми утра, запираемся в своих кабинетах со стёклами вместо стен, делаем эту монотонную работу, которую и работой нельзя назвать - замораживаем цветы, метаем молнии, останавливаем время, двигаем предметы. Для чего мы вообще нужны?
- О некоторых вещах лучше просто не думать, - отвечает Лухань, предусмотрительно прижав палец к губам.
Его ладонь накрывает руку Минсока, но тот высвобождает её.
- Слишком холодная для тебя, - неловко оправдывается он.
- Я хочу попробовать, - улыбается Лухань, и когда он целует его, Минсок чувствует движение за своей спиной, и его вещи в беспорядке летают и мечутся по комнате - воплощённый хаос в голове Луханя, и губы слишком горячи для него, как губы Минсока - слишком, до боли, холодны для Луханя, поэтому он с трудом заставляет себя отстраниться, и Лухань судорожно выдыхает еле заметное облачко пара изо рта.
- Это было очень познавательно, - говорит Лухань, не переставая улыбаться.
На следующее утро он простывает.
ХоЧжоны для Irinaki
(думаю, вышло бы лучше, будь это полноценный фик, а не зарисовка)
ау, в котором Сончжон - русалочка aka золотая рыбка, который должен исполнить одно желание поймавшего его Ховона
Море принимает Ховона в свои солёные тёплые воды, он глубоко вдыхает и ныряет, сегодня у него получается уплыть ещё чуть дальше от берега, но Ховону все ещё приходится останавливаться, чтобы сберечь силы для возвращения назад. Вода дарит ему необыкновенные покой и умиротворение, он переворачивается на спину и позволяет волнам нести себя обратно к берегу.
Сончжон, как и всегда, терпеливо дожидается его у самой кромки воды. К тому времени, как Ховон приплывёт к нему снова, руки, колени и даже лицо Сончжона будут перепачканы в песке, а вокруг него выстроятся причудливые замки и горки всех форм и размеров, ему никогда не надоедает заниматься этим бесполезным и неблагодарным делом, хотя он прекрасно знает, что новая приливная волна моментально разрушит все его творения.
- Так ты решил или нет? - спросит Сончжон у Ховона, пока тот будет лежать на песке, позволяя солнцу высушить себя и покрыть кожу свежим, уже почти невымываемым, загаром.
- Ещё нет, - ответит Ховон, не открывая глаз.
- Ну и дурак, - проворчит Сончжон. - Помни, ты должен придумать желание до конца лета.
Лето кончится не скоро - у Ховона уйма времени подумать.
<...>
- Ты что, совсем ни о чём не мечтаешь? - спрашивает Сончжон у Ховона однажды.
Он ложится рядом с ним на песок, и его рука почти касается руки Ховона.
- Конечно мечтаю. Но это не те мечты, которые стоят того, чтобы потратить на них целое желание. Мне нужно время подумать.
Обычно на этом их разговор о желаниях и заканчивается.
Ховон чувствует себя виноватым - Сончжон должен ему исполнение одного желания, он гарантирует стопроцентный успех - проблема в самом Ховоне, который не знает, чего он хочет. Наверное, поэтому Ховон считает своим долгом развлекать Сончжона - пока лето не закончилось.
- Я могу показать тебе мой город? - предлагает он в первый день знакомства, но Сончжон отказывается:
- Мне нельзя уходить от воды слишком далеко.
- Далеко уходить не будем.
- Я не могу, - качает Сончжон головой.
Он улыбается, перебирает красивыми пальцами песок и рисует на нём узоры, он совсем другой, не похож ни на одного из ховоновых знакомых, он и не должен, Сончжон, который не принадлежит этому миру - тверди земной; его кожа так бледна, что жалко становится, наверняка холодная, думает Ховон, он видит ряд тонких порезов на его шее, которые Сончжон, отчего-то смутившись, прикрывает руками, заметив, как тот разглядывает их.
Их бессмысленные и ленивые разговоры разговоры заканчиваются ничем, "тебе пора домой" - говорит Сончжон Ховону, когда становится совсем темно, "мне не хочется уходить" - хочется ответить ему, но в глазах Сончжона такая тоска. Он хочет обратно - догадывается Ховон.
- Постарайся придумать что-нибудь до завтра, - просит Сончжон, он нетвёрдой походкой добирается до воды - к концу дня его ноги совсем устают и плохо слушаются, Ховон столько раз пытается довести его, но Сончжон всегда отказывается. Тонкая фигурка медленно бредёт в темноте, заходит в воду, и Ховону никогда не хватает мужества посмотреть на его превращение, он отворачивается, лишь только заслышав болезненный вскрик - ему никогда не понять, какого это - ноги, превращающиеся в длинный хвост, зарастающие блестящей чешуёй, это больно каждый раз - превращаться в человека - и обратно, раз за разом, только чтобы снова увидеть того, чьё желание должен исполнить. Ховон был бы рад сказать ему своё, облегчить, наконец, страдания, да только духу не хватает. Когда он оборачивается, хвост, сияя в лунном свете, скрывается в воде.
<...>
- Я решил, - говорит Ховон однажды.
- Лету конец, - кивает Сончжон, он выглядит ещё хуже, чем обычно, у него нет сил разговаривать с Ховоном, нет желания строить замки из песка. - Хорошо, что сейчас.
Сегодня слишком холодно для того, чтобы плавать, ветер бьёт по лицу, Ховон отдаёт Сончжону кофту, чтоб не мёрз.
- Знаешь ли ты самое главное условие исполнения твоего желания? - спрашивает Сончжон, его взгляд печален и серьёзен. - Мы, подводный народ, позволяем людям поймать нас, когда хотим умереть. Желание человека будет исполнено ценой нашей смерти.
Голос Сончжона тих, но Ховон не слышит в нём разочарования, он не знает, какую долгую жизнь должно прожить существо, чтобы ждать смерти и спокойно принимать её.
- Если человек откажется?
- Я не вернусь обратно в воду и буду ждать своей смерти на берегу. Эта смерть мучительная и болезненная, но я готов принять её.
- Я не хочу, чтобы ты страдал, - шепчет Ховон.
- Тогда сделай это ради меня, загадай желание.
- Я не хочу, чтобы ты умирал! Вот моё желание! Я хочу, чтобы ты остался со мной! Хочу, чтобы ты был человеком, ходил по земле и никогда не бросал меня!
- Ты добрый человек, Ховон, мне было так хорошо рядом с тобой. Но я не в силах выполнить это желание... Ты не должен плакать из-за меня.
Но Ховон не мог остановиться.
- Но у меня нет другого желания. Я забыл их все...
- Это в человеческой природе - забывать самые важные вещи в самый неподходящий момент, - смеётся Сончжон, и в этом смехе нет грусти и боли. - Ты не должен помнить об этой встрече, Ховон. Поэтому сейчас ты уйдешь домой и ляжешь спать, а когда ты проснёшься, меня уже не будет - ни здесь, ни в твоей памяти.
Рука Сончжона действительно холодна.Тонкие пальцы касаются его лба, и мысли Ховона путаются, всё становится туманным, голова кружится и так невероятно хочется спать...
Ховон разворачивается и уходит в сторону дома, он не совсем помнит, зачем захотел вернуться - но это, абсолютно точно, было очень важно.
Сончжон идёт в противоположную сторону. Он садится как можно дальше от воды, и привычно запускает пальцы в песок. Скоро ничего не будет напоминать о его существовании. Сончжон станет песком под его пальцами, его развеет ветер и смоет солёная морская вода.
для >Su-JUN<
ЧенХо (СуЧен? смешное слово XD)
Чувак, получилось немного непонятно, это действительно отрывки какие-то, и слэша почти нет, сорри
Тема экзо-способностей не даёт мне покоя до сих пор) потому, Сухо и Чень здесь работают в той же организации, что и Лухань и Сюминь из предыдущего экзо-фика))читать дальшеЧунмён пахнет как скошенная трава после дождя - этой мягкой сладковатой влажностью, и как воздух перед грозой, и как солёное море, и как озон - этот невероятный свежий аромат щекочет ноздри Чондэ, притягивает его. Чунмёну приходится управлять целой стихией - это поражает, вокруг него всегда вода, она везде и послушно облизывает его ноги, пока Чунмён босиком и с закатанными до колен брюками бродит по своему кабинету, а потом оставляет следы по всему зданию. Иногда Чунмён не справляется - тогда вода с шумом и поражающей воображение силой ударяется о стеклянные стены офиса, рискуя разбить их. Чондэ наблюдает со стороны, его кабинет находится за соседней стеной, и он почти может прочитать по губам как Чунмён повторяет, хмурясь: "тише, ну, пожалуйста, тише".
Обычно Чунмён сторонится остальных. Чондэ часто видит, как как тот приветствует всех доброжелательной улыбкой и сдержанным кивком, он свято соблюдает самый главный завет, который внушают им всем, перед тем, как принять на эту странную, бесполезную работу и выделить под каждую особенную способность отдельный кабинет - "не навреди", но Чондэ думает, что такой человек как Чунмён скорее пострадает сам, чем позволит пострадать кому-то другому, и он - с удовольствием - нарушает запрет первым, когда зовёт Чунмёна присоединиться к нему за обедом.
- Я предпочитаю обедать в одиночестве, - говорит Чунмён - но его взгляд - растерянный и неуверенный - словно так и просит Чондэ помочь ему нарушить хотя бы одно из приевшихся правил.
Чондэ говорит, что иногда правила нарушать просто необходимо и нет в этом ничего страшного.
- Это здорово, - говорит Чондэ. - Нам нужно держаться вместе, - он улыбается, и улыбка его такая красивая и чуть хитроватая - тогда Чунмён смеётся, его глаза сияют, но свет тут же исчезает, когда он слышит: "Вместе мы - сила".
- Такая сила может навредить людям, - качает он головой - и всё в его обеспокоенном облике так нравится - и так злит Чондэ в то же самое время.
<...>
- Ты просто невероятно сильный, - Чунмён смотрит на него с восхищением, Чондэ чувствует, как горят щёки, краснея.
Он становится сильнее день ото дня, его волосы - вечно наэлектризованные - спутаны непослушными вихрами - следить за их состоянием все равно бесполезно, а люди возмущённо отдёргивают руки, когда он касается их
- Будет война, - произносит Чунмён и между его бровей пролегает чуть заметная морщинка.
- Не будет никакой войны, - успокаивает Чондэ и мягко улыбается.
У Чунмёна невероятный запах, чистый и свежий, когда его руки - всегда чуть влажные, случайно касаются его, Чондэ думает о переливающихся хвостах русалок, спящих на дне океана. Чондэ хочется прикасаться к Чунмёну больше и чаще, хочется, чтобы он выкинул из головы весь этот страшный бред про боль и войну. Чондэ тянет к Чунмёну свои холодные, бледные и худые руки, но тот не позволяет их ладоням соприкоснуться.
- Это опасно, - лишь говорит он. - Вода - проводник.
<...>
... Они могли бы объединиться и захватить весь мир вместе, они могли бы позвать тех, двоих, что появились здесь самыми первыми - парня с замороженными цветами - он сильнее, чем кажется, и китайца с телекинезом, Чондэ думает, что стоит только Чунмёну позволить ему взять его за руку, как они оба превратятся в нечто более гораздо сильное - идеальное, совершенное существо, и его губы будут болеть от взрывного и острого вкуса их невероятных поцелуев. Заполучить этот мир под полный контроль и положить его к ногам правильного и мягкого Чунмёна будет так здорово...
Чондэ трёт виски, пытаясь успокоить мысли, ушедшие куда-то далеко, не будет никакого мира у его ног, не будет никакой войны, что за бред, Чунмён боится его, он не хочет принять его, и не примет никогда, если он позволит своим мыслям одержать над собой контроль.
Чондэ так нравится его сила - нравилась всегда, нравится то, как он отличается от остальных людей, нравится работать в этом огромном здании, в котором с каждым месяцем появляется всё больше новых людей со своими специфическими и интересными способностями, всё это кажется забавным - ровно до тех пор, пока Чунмён не начинает всё больше переживать из-за этого - рядом с ним Чондэ чувствует себя чудовищем.
Ему хочется протягивать к Чунмёну руки, вновь и вновь - но под пальцами трещит опасное электричество, способное убить всех, кроме него самого, Чондэ хочет сказать: "помоги мне, пожалуйста", он внимательно смотрит на Чунмёна, стоящего в своём кабинете спиной к нему, там, за стеклянными стенами, мирно плещется вода. Словно чувствуя этот молящий взгляд, он поворачивается к Чондэ и машет ему рукой, Чондэ прижимается к стеклу, пытаясь сдержать силу молний, рвущихся из него на свободу. Если бы он пришёл сейчас к Чунмёну, он бы наверняка погиб, силы сдерживать всё труднее и труднее, с каждым днём их всё больше, и Чондэ слишком долго считал это забавой и был так горд.
Чондэ тянет к Чунмёну, но Чунмёну нельзя быть рядом с ним - опасно.
- Я бы так хотел научиться управлять своими силами ради тебя, - было бы так здорово хотя бы просто взять его за руку.
Чондэ - одна огромная опасная белая молния. В кабинете взрывается лампочка. Чунмён отворачивается, пытаясь сдержать огромную волну, невесть откуда взявшуюся в комнате. У Чондэ болят обожжённые пальцы и он впервые чувствует животный страх и благоговейный трепет перед их силами.
для Викули!
Написала ХоСу сначала для тебя, потому что давно я ничего не писала именно для тебя. Постаралась, чтобы это было все-таки более менее похоже на мини-фик, а не обрывки фраз.
и эта идея должна была украдена мной у меня же самой, она была припасена для фика про 1D, Анстенька убьёт, если узнает, узри же, как я люблю тебя, Вика!
Мёнсу будит Ховона для того, чтобы тот пошёл вместе с ним закрывать дыру между мирами
- Хоя, - Ховону снится, что кто-то зовёт его.
В реальности он резко просыпается и видит Мёнсу, склонившегося над ним.
- Мён... Мёнсу? Что? - со сна голос совсем хриплый.
Наверное, случилось что-то страшное.
Мёнсу аккуратно поправляет ему очки (дурацкая привычка засыпать прямо в них, Ховон ненавидит их всей душой, почему он так и не соберётся делать операцию, Мёнсу касается пальцами его лица - еле-еле, почти незаметно), виновато пожимает плечами:
- Нам нужно закрыть дыру между мирами.
Ховон ничему не удивляется, привык. На самом деле это совсем не страшно. Латать дыры в пространстве - это не трудно, когда вы вдвоём. Вот только:
- Ты мог бы позвать Дону.
- Он на за что не проснётся, - фыркает Мёнсу.
- Или Сонгю.
- Я его боюсь.
- Сончжона. Он тебя любит.
- Я так не думаю.
- Сонёль?..
- Нет, - Мёнсу будто бы немного нервничает.
- Если мы пойдём, спать останется часа два, не больше, - предупреждает Ховон.
- Но закрыть надо именно сейчас.
Ховон тяжело вздыхает. Он знает.
Он чувствует, что требующее так необходимого отдыха тело не слушается его, а его глаза слезятся. Спать хочется так сильно, что он готов заснуть стоя.
И за эти пять минут Мёнсу сказал ему слов больше, чем за весь этот месяц.
Это странно.
- Я доверяю тебе, - Ховону кажется, что в темноте Мёнсу улыбается ему.
Странно.
Время сейчас идёт совсем по-другому, его ведь поглащает дыра между мирами где-то вдалеке - как и весь свет вокруг, а потому фонари не горят, и они идут по абсолютно тёмной улице; Ховон так ненавидит это, необъяснимый, животный почти страх темноты, страх перед чем-то иным, неведанным, ему хочется развернуться и пойти домой - но один дорогу назад он найти уже не сможет. Как было бы хорошо, если бы это был Сончжон, когда они вдвоём всё так просто, и, если взять ладонь Сончжона - изящную и мягкую - в свою руку, это уже не похоже на страх, сколько на поддержку, в большей степени так и есть, Сончжон всё понимает, с Мёнсу - труднее. Они так редко работают вдвоём, что быть рядом с Мёнсу - почти что мучительно. Рядом с ним Ховон словно глупеет - никогда не знает, что нужно сказать, как-будто забывает, что нужно сделать.
Чёрная одежда Мёнсу так естественно сливается с темнотой вокруг, и он словно растворяется в ней - трактат на тему: Мёнсу - враг коварной чужеродной ночи или её порождение?
- Не отходи далеко, - просит Ховон.
"Дай мне руку"- так и не произносит вслух.
Чёрт его разберёт - этого Мёнсу. Разбудил среди ночи, чтобы не обращать потом никакого внимания - но о чём им вообще разговаривать?
Ховону интересно, просит ли Мёнсу кого-то из остальных держать его за руку в этой кромешной темноте, прежде чем добраться до источника всех их бед - недосыпа по утрам и, как результат - головных болей, опозданий на репетиции, пробуждений посреди ночи. Или Мёнсу без лишних слов просто хватает под руку Ухёна, Сонёля или Дону. Злого, опухшего и хмурого Сонгю. С удовольствием - Сончжона. И неловко шутит и смеётся над чем-то вместе с ними. И произносит следом что-то вроде - сегодня больше чем обычно. Закрывает дыру. И с лёгким сердцем, посмеиваясь, идёт с ними домой. За руки держаться уже необязательно - но тут главное результат и неколебимая, наполненная удивительной нежностью, твёрдая уверенность в своём товарище.
Ховону с Мёнсу никогда не везёт. Он пытается абстрагироваться от липкого неуютного страха, глубже засовывая руки в карманы лёгкой куртки. Ховон никогда не был суров, строг или груб с Мёнсу. Им просто не о чем было разговаривать. И когда они вместе отправлялись закрывать дыры в пространстве, то они просто закрывали их. Без лишних слов. Ховон даже не уверен, что Мёнсу так уж и уверен в нём. "Я доверяю тебе" - неловкая отмазка. Мёнсу разбудил его просто потому что под руку подвернулся, больше некого было.
Они молчат целую вечность. Идут в темноте ещё дольше.
Неловко. Странно.
- Неужели я настолько тебе не нравлюсь? - наконец, спрашивает Мёнсу - его голос звучит безразлично.
- Не болтай ерунду, - отвечает Ховон, стараясь звучать точно также. - Это я тебе не нравлюсь, судя по всему.
"Если ты так прекрасно ориентируешься в этой гребучей темноте, мог бы подать мне руку и помочь пройти" - не уточняет он. Ховон не эгоист. Ховон деликатный человек.
- Хоя, - зовёт его Мёнсу откуда-то справа. Замолкает.
- Кажется, почти пришли, - говорит он через долю секунды. - Если ты не против, - предупреждает он, прежде чем взять его под руку. - Ничего не видно, - поясняет он.
Ховон думает, что это, наверное, впервые. Думает - всегда бы так. Ховону кажется, что, в конце концов, они смогли бы сработаться, ведь оба они - ответственные, молчаливые и серьёзные.
Когда они встретились в первый раз, Мёнсу был тощий и страшный. За эти годы он расцвёл, а его некогда худая бледная рука теперь крепко держит Ховона.
- Ты снова всё забыл, - говорит Мёнсу. - Мы постоянно ходим закрывать эти проклятые дыры вместе, - говорит Мёнсу. - Только и делаем, что идём, снова и снова, в этой дурацкой темноте, не боясь, что, когда-нибудь, может быть, туда затянет и нас.
Ховон молчит, и он не понимает ни черта.
- Мы постоянно держимся друг за друга, чтобы не потеряться и не исчезнуть. А ты каждый раз забываешь об этом.
Дыру в пространстве не стоит искать - это она находит тебя. Твоё дело идти вперёд, прямо в её холодную, колючую, затягивающую пустоту. Даже находясь в чернильной и густой темноте, ты сразу же поймёшь, что ты у цели.
- Мы пришли, - произносит Ховон, чувствуя, как быстро-быстро бьётся в груди сердце.
На какую-то долю секунды он действительно всё вспоминает. О том, как чёртова дыра между мирами уже однажды украла - и продолжает раз за разом красть его воспоминания. Все его самые важные, самые лучшие, самые тёплые воспоминания - воспоминания о Мёнсу.
- Хоя, я очень тебя прошу - постарайся не забыть в этот раз. Мне так тебя не хватает, - он не видит его лицо, но по интонации понимает, что Мёнсу так сильно умоляет его самого, и беспощадно разорванную ткань привычного бытия - из последних сил, и ему это так надоело, что обидно до рези в глазах - мужчина не должен показывать своих слёз.
- Я обещаю, - говорит Ховон, - горько оттого, что понимает, как обещает уже далеко не в первый раз - а потом они закрывают дыру в пространстве. Латать дыры в пространстве - это не трудно, когда вы вдвоём, когда занимаешься этим уже много лет, и далеко не в первый раз.
Фонари снова загораются. Время течёт с привычной скоростью.
- Хоя? - зовёт Мёнсу.
- Да нормально всё. Пошли уже домой, через два часа подъём.
Ховон с досадой думает, что им Мёнсу, кажется, никогда не сработаться.
Мёнсу думает, что Ховон снова не смог сдержать обещание.
@темы: заявки, слэш, РПС, Hoya, Зефирка, фанфики, ОМГа, EXO, БОЛЬ!!!11, leaderGyu, внезапный пейринг, Ухёнищща, ho to my jong, it's Ho, it's Soo, инфинито-уже-не-дети
-
-
28.11.2013 в 12:13-
-
28.11.2013 в 12:47-
-
28.11.2013 в 13:28-
-
28.11.2013 в 16:12И Ухен/Ховон!
Жду с нетерпением!
-
-
28.11.2013 в 17:04ну и раз всего строчечка, то лумин, но если нет, так нет)
-
-
28.11.2013 в 20:37-
-
29.11.2013 в 13:36Ооо, какая грустная сказка
Атмосфера подходит моему представлению о этом пейринге. Спасибо большое
-
-
29.11.2013 в 22:46-
-
29.11.2013 в 23:57-
-
30.11.2013 в 15:21-
-
01.12.2013 в 20:05пока все получается даже чуть более плодотворнее, чем я задумывала)
пойду исполнять заявки дальше :з
-
-
03.12.2013 в 01:56что-то с ними редко хэ получается, да?
и кстати, почти полноценный фик получился. просто небольшой)
-
-
03.12.2013 в 12:51Сонгю/Дону >D
-
-
03.12.2013 в 18:32-
-
03.12.2013 в 18:35-
-
03.12.2013 в 18:45-
-
21.12.2013 в 13:55-
-
21.12.2013 в 17:31аа, так рада, что тебе понравилось, спасибо!!1
<-- Ховон смотрит на тебя с одобрением XD
-
-
03.01.2014 в 23:58Хотя Сонгю/Сонджон тут всё равно есть, как и Хоя/Сонджон, мне нечего заказывать у тебя хд
Могу повторено лидер/маннэ попросить хд
Знаешь.. думаю, будь Хочжоны полноценным фичком - я бы рыдала опять. И как это у тебя выходит? Это какая-то магия твоих хочжонов ><
А Сонгю/Сончжон - это так чудестно.
как и IkutaRian хочу послать множество сердец тебе <3
(я прочитаю остальные чуточку позже)
-
-
04.01.2014 в 11:47-
-
15.01.2014 в 14:50я тоже тебя люблю!!!!!!!!!!!!!!!!!!
и твои фики люблю!!!!!
я от них питаюсь эмоционально)) и вот снова))
Менсу во всем виноват! Он слишком сильный и так умело противостоит темноте, что она в отместку ест воспоминания Ховона! я правильно все понимаю??? екекек
Надеюсь, он в приступе разочарования в следующий раз не толкнет Ховона за грань))
Спасибо!
-
-
16.01.2014 в 09:15знаешь, я не задумывалась над этим. но объяснение хорошее!
(не толкнёт, яиц не хватит
это тебе збозибо!