сто лет решиться не могла его сюда скинуть 
писался на хэллоуинский конкурс на сайте Russian Boice. Суть была в том, чтобы поместить героев C.N.Blue в ситуацию, связанную с хэллоуином - типа, вампирами их сделать или ещё что.
Фик занял третье место
Как-всегда без названия
Автор: БеллкаО (Фебус)
Фэндом: k-pop, C.N.Blue
Пейринг: Чонхён/Ёнхва (ЧонХва)
Рейтинг: PG-15
Предупреждения: слэш, ООС, AU, рооомааанс (а ещё бы чуть-чуть, и могла пвпэшечка выйти!
)
Статус: закончен
Размер: мини
Размещение: с моего согласия
Дисклеймер: ребята принадлежат только себе
Саммари: вдохновлялась аниме Natsume Yujinchou
Чон Ёнхва с раннего детства видит призраков. Никто не знает об этой его способности, но что же будет, если один из таких духов начнёт угрожать одному из близких ему людей?
ЗЫ – версия немного отредактирована, потому что то, что было на конкурсе – жутчайшая жуть (а всё потому, что в сроки не укладывалась >__>)
море
Ёнхва знает, что видит их давно, быть может, ровно столько же, сколько помнит себя, быть может, и дольше, ведь человеку не свойственно помнить первые мгновения своей жизни – бестелесных, полупрозрачных, возможно, опасных – их, духов, загадочных и недоступных обычному взгляду. Причины этой своей странной способности Ёнхва никогда не знал, и, думается ему, что не узнает никогда, да и сути вещей знание это не изменило бы – он видит духов, он видел их раньше, и будет видеть, покуда верит своим глазам, он видит – другие нет, и бесполезно этих других в чём-то убеждать.
Не так уж давно, когда Ёнхва был маленьким мальчиком, он никак не мог взять в толк, что часто дети бывают жестоки к тем, кто не похож на них. С самых первых дней своего пребывания в младшей школе Ёнхва отличился тем, что рассказывал всем небылицы о странных существах, которые иногда появляются рядом, о призраках, духах и сияющих созданиях, о полулюдях-полузверях – и все эти истории казались бы забавными и интересными, если бы Ёнхва не настаивал на реальности их существования. К нему крепко-накрепко привязалось обидное прозвище «лгун», дети смеялись над ним, учителя ругали, родители водили к психологу, и прошло ещё несколько долгих лет, прежде чем Ёнхва научился быть мудрее. Однажды в его жизни появилось новое увлечение – музыка и, полностью отдав всего себя ей, он стал делать вид, будто не видит духов – точно так же, как и все остальные люди. Только лишь иногда бестелесные сами начинали приставать и подшучивать – порой жестоко – над юношей с гитарой, который притворяется, будто не слышит их пространные разговоры.
Порой Ёнхва видит странные сны. Призраки, духи, приведения, божества – как их не назови, это будет, в общем-то, не так уж и важно, приходят к нему во сне и рассказывают истории. Это истории о том, как непросто жить с прозрачным телом, и о том, как давно они не чувствовали прикосновений, о том, как прекрасно встречать закаты и рассветы, когда тебя, по сути, больше на свете нет и сколько незаметных до того взгляду вещей начинаешь замечать, и о том, как приятно получать подношения, и как печально, что всё больше и больше людей отрицают факт их существования.
«Мы вокруг тебя, мы легки и прозрачны – мы идеальны»
«Когда умираешь, становится легче – как-будто бы твоя земная жизнь была только подготовкой к чему-то более... важному»
«Ты – один из избранных. Как тебе не стыдно делать вид, что нас нет рядом?» - шепчут они Ёнхве.
Просыпаясь поутру, Ёнхва долго не может придти в себя, и чувство, будто бы сквозь тебя прошла чужая жизнь, непонятные и странные ощущения того, как холодеют внутри все органы тела, ужасающие, но, в то же время, удивительно прекрасные картины жизни «за гранью», очень долго не отпускают его. Духи будто бы принимают Ёнхву за драгоценный сосуд для хранения самых ценных, самых незабываемых, самых обидных, самых страшных и самых прекрасных своих воспоминаний, они оставляют в нём частицы своей памяти, они тонкими серебристыми нитями тянутся от них к его голове – и Ёнхва совсем не думает, что это хорошо.
Он часто размышляет о том, насколько бы проще стала его жизнь без его необычных способностей, и как бы свободнее стал б он общаться с новыми друзьями-согруппниками, если бы рядом с ним не находились сверхъестественные существа, отвлекающие его внимание.
Духи вокруг него и духи в нём самом, духи сопровождают его всю его жизнь, они были рядом с ним с первых мгновений его рождения и, должно быть, будут рядом, пока он будет умирать.
«Мы позаботимся о тебе после смерти» – ласково обещают они ему, но Ёнхве страшно думать о конце пути так рано.
«Подари мне своё тепло, или я убью твоего друга» – угрожают ему однажды и Ёнхва, в поту, просыпается.
ххх
Никто не замечает, как с Ёнхвой что-то происходит – печальный опыт научил его не подавать вида, что всё плохо. Он создаёт музыку и пишет песни, отдаёт себя делу всей своей жизни, но его голову не покидают мысли об одном и том же сне, что он видел уже несколько раз.
Ночи становятся длиннее, дни короче, по-морозному свежий воздух напоминает о неотвратимом наступлении зимы. Никто ничего не замечает, ничего, словно, и не происходит, Ёнхва не высыпается ночами, засыпая поздно и поднимаясь чуть свет –«Подари мне своё тепло, иначе убью твоего друга». Спящий на соседней кровати Чонхён тихонько вздыхает во сне – «Только не его» – отчаянно шепчет Ёнхва в темноту.
Ёнхва ничего не может сделать – и это пугает сильнее всего. Он так и не видит призрака, который просит его поделиться теплом, но тот настойчиво угрожает ему. Сам Чонхён не похож на напуганного, измученного человека, если не считать той изнуряющей, привычной усталости, которая неизменно сопровождает их артистическую жизнь. Ёнхва наблюдает за Чонхёном каждый день, тихонько, исподтишка, стараясь не вызывать подозрения, но в Чонхёне ничего не меняется, разве что, стал только усерднее тренироваться каждый вечер, с завидным упорством играя, играя новые мелодии.
Ёнхва успокаивает себя, что этим духам не стоит верить, они всегда любили издеваться над ним, ещё с тех пор, как он был подростком, и, наверное, ничего не угрожает ни Чонхёну, ни кому бы то ни было – да и с чего он взял, что под ударом будет именно он, ведь есть ещё уязвимый Минхёк и младший Чоншин. Но что-то подсказывает ему, бьётся где-то внутри гадким, неприятным чувством – призрак ещё даст знать о себе, что именно на Чонхёне он отыграется первым.
«Я уже близко, осталось совсем не много, съем сердце твоего друга, если ты не поможешь мне» – угрожающий шёпот всё ближе, всё настойчивее, Ёнхва снова просыпается среди ночи, тяжело дыша, смотрит на кровать Чонхёна испуганно – тот тоже не спит, внимательно вглядываясь в него в темноте.
- Ты чего? Я тебя разбудил? – спрашивает Ёнхва. – Ты спи, ещё ночь.
- Тоже кошмары?
Слова, произнесённые еле слышно – даже тише шёпота, заставляют замереть.
- А тебе что снится? – осторожно задаёт вопрос Ёнхва.
- Всегда разное. Но чаще что-то страшное, так сразу и не объяснишь, - Чонхён усмехается смущённо, рассказывать о своих слабостях стыдно и совсем не круто, но Ёнхва не собирается высмеивать его, ведь он-то как никто другой понимает, какие неприятные сны могут наслать призраки.
- Я больше не буду спать, так что засыпай и ничего не бойся, я послежу, - полушутя произносит Ёнхва, пряча за улыбкой беспокойство, и его сердце колотится как сумасшедшее, никак не может успокоиться.
«Что я должен делать? Оставь его в покое, прекрати, хватит!!» - бьётся в его мозгу одна единственная мысль – и он никогда не признавался самому себе раньше, это ещё стыднее, чем признаться в том, что мучают кошмары – душевное спокойствие Чонхёна, его здоровье, его успехи – всё это важно ему, быть может, важнее даже собственного благополучия. И было бы нормальным прикрывать эти чувства беспокойством обо всей группе, обо всех своих товарищах,о своей команде, но – Ёнхве совсем не хочется думать сейчас, ни о Минхёке, ни о Чоншине – с ними всё в порядке, но Чонхёну может быть плохо, прямо в эту минуту, Чонхён – это совсем другое, это важнее, совсем необязательно, чтобы сам Чонхён знал об этом, но Ёнхва бы всё сделал, чтобы с ним всё было в порядке.
- Спи.
- Я-то усну, а ты?
- Не хочу спать, всё нормально. Всё хорошо...
Чонхён отворачивается от Ёнхвы, устраивается удобнее, накрываясь одеялом почти с головой.
Чонхён ни о чём не подозревает, зато призрак знал всё с самого начала, решил использовать чужую слабость себе в выгоду.
«Думаешь, твои чувства неправильны? Они принесут пользу нам обоим. Тебе нечего боятся, просто сделай первый шаг, сделай его, протяни руку, он твой, будет твой, действуй, действуй, де...»
...Ёнхва распахивает глаза – спать не хотелось, но усталость взяла своё, всё-таки задремал. Ёнхва просыпается и видит, как Чонхён глядит прямо на него, в упор, и он не лежит в своей кровати у стенки напротив, а сидит рядом, нависает над ним, и глаза его как-будто другие, и этот словно светящийся взгляд ничего хорошего не обещает – и, вместе с тем, сулит удовольствие, манит, просит.
- Ёнхва.
Чонхён зовёт его по имени. Тихо, мягко.
- Ёнхва, - словно действительно просит о чём-то, словно сметает все преграды, что стоят между ними, его руки прикасаются к Ёнхве, опускаются на пижамные брюки – и Ёнхва мог бы сопротивляться ему, но Чонхён совсем не реагирует.
Он хочет этого, то, что говорит Ёнхва, не имеет в это мгновение никакого значения.
- Ёнхва... – шепчет он, обжигая кожу своим дыханием, его рука двигается там, внизу, уверенно и быстро – Ёнхва хотел бы не чувствовать, но как?
И он закрывает глаза, стонет тихо, сам трогает Чонхёна – совсем не имея представления о том, как правильно, двигает рукой так, как делал бы с собой сам, и нет ничего, кроме острого, на грани удовольствия, кроме их стонов и вздохов, кроме движений рук, становящихся всё резче и быстрее – и они пачкают друг друга, и долго восстанавливают дыхание.
Отстранённо, мимолётно, Ёнхва думает, что всё, что случилось, возможно, и не станет чем-то фатальным – им всего лишь не нужно усугублять, не обнимать друг друга крепче, не целовать друг друга в губы, но для Чонхёна все его сомнения по-прежнему не имеют никакого значения – он целует его, крепко, пылко, сталкиваясь зубами, так, что губам даже больно, и в поцелуе почти нет никакого удовольствия – только пугающая страсть, тоска по прикосновениям, жадность – больше, больше, сильнее.
- Ёнхва, - вдруг снова зовёт его Чонхён – словно вдруг надоело целоваться, смотрит прямо в глаза – нет, дальше – в душу, заглядывая в самые дальние, скрытые её уголки, и Ёнхву пронзает неожиданной, страшной догадкой. – Человеческий детёныш. Ёнхва. Спасибо тебе.
ххх
- Я ведь знал, что оно существует. Сидит где-то во мне, – Чонхён смеётся – не то, чтобы ему было весело, скорее страшно, а Ёнхва впервые за этот вечер чувствует стыд в полной его мере – щёки горят, и пижамным брюкам мокро, а в свете настольной лампы видно, как они оба растрепаны, и как непривычно близко друг к другу они сидят – только Чонхён как-будто всего этого не замечает.
Ёнхва видел духа – он покинул тело Чонхёна сразу после того, как произнёс его губами: «Спасибо». Он ожидал увидеть кого угодно, но призрак больше напоминал обычную человеческую девушку – если не считать неестественной бледности и прозрачного тела.
- Мне было так холодно, - прошептала она, тронув щёку Ёнхвы – Чонхён ощутимо вздрогнул, когда дух сделал это, потому что при этом её тонкая белёсая рука прошла прямо сквозь него – он не мог видеть этого, почувствовал.
- Вот это методы, - устало отвечал Ёнхва.
- Ты это к чему?.. – недоумённо спросил Чонхён. Помолчал. Испуганно распахнул глаза. – Ты с этим разговаривал?! Видишь это?!
Ёнхва кивнул, призрак девушки покинул их, растворившись в воздухе, в комнате повисла тишина. А потом Чонхён рассказал Ёнхве о том, как странно чувствовал себя все эти дни.
- Если бы я сказал кому-нибудь, что могли бы подумать? – спрашивает он.
Ёнхва не спорит, ему не надо объяснять.
- Знаешь. Она показывала мне мир, который мог видеть ты. Она говорила мне, что ты одинок. Сначала мне было страшно, но я почти привык. Уже смирился с тем, что схожу с ума. Ночью было хуже.
- Она показывала тебе кошмары, чтобы я испугался за тебя, - говорит Ёнхва, боясь заканчивать фразу.
Ему кажется, что рассказывать Чонхёну о том, что всё было лишь для того, чтобы они сблизились, и дух чужим телом снова почувствовала тепло человеческих прикосновений – это слишком стыдно.
- Она показывала мне кошмары, чтобы заставить меня, наконец, решиться на это.
Ёнхва смотрит на Чонхёна, смотрит, почти не веря, и тот снова улыбается – той улыбкой, которую Ёнхва давно выучил – когда он чем-то смущён, но пытается перебороть стыд, когда стыдиться, в общем-то, нечего. То, что произошло этой ночью, было тайным желанием обоих, слишком откровенным и нескромным, но в том, что случилось, их прямой вины не было. И тогда Ёнхва просто жмёт Чонхёну руку – и это большой шаг на пути их сближения по-настоящему.
- Я не хочу забывать о сегодняшнем, - честно говорит он и Чонхён прячет глаза, но кивает, не разъединяя их рук.
- Расскажи мне о том, что ты видишь, - просит Чонхён и его глаза горят неподдельным интересом.
- Я не привык говорить с кем-то о призраках. Но тебе я расскажу, - обещает Ёнхва.
Хотя лежать вдвоём на узкой одноместной кровати неудобно, они всё равно засыпают.
Ёнхва спит и видит сон о том, как девушка-призрак обещает сделать ему ещё один дорогой подарок и, пусть и не на следующее утро, а позже, через несколько дней, Ёнхва замечает, что больше не может видеть другой мир, к которому почти привык с самых своих юных лет. Даже если бы кто-то из призраков и находился рядом с ним, он этого уже не почувствовал.
ххх
Зима вступает в свои права, становится куда холоднее, Ёнхва и Чонхён возвращаются домой с радио, и при разговоре из их ртов вылетает белый пар.
- Наверное, это правильно. Ты видел то, что нормальные люди видеть не должны. Когда-нибудь ты мог бы нарваться на злого духа, который сожрал бы тебя. Я рад, что ты больше никогда их не увидишь, - уверенно кивает самому себе Чонхён.
- Они доставали меня, издевались и вливали в меня свои воспоминания, пока я спал. Но некоторые из этих воспоминаний были самым прекрасным, что я видел в своей жизни.
- Жизнь сама по себе не менее прекрасна. Как бы трудно порой не было. Каждое мгновение нашей жизни прекрасно настолько, что может свести с ума.
- Сам придумал? – усмехаясь, спрашивает Ёнхва.
- В книге прочитал...
Несколько минут они идут молча, изредка легонько толкая друг друга плечами. В какую-то долю секунда Чонхён вдруг останавливается, ловит Ёнхву за локоть и целует его – впервые с той самой ночи. И тогда все мысли о призраках, о детстве, наполненном непониманием, о том, чего Ёнхва больше никогда не сможет увидеть – всё отходит на задний план.
Дело всей его жизни, музыка, другие хорошие сны, новые воспоминания, Чонхён, прекративший целовать его и продолживший путь домой, оставив его стоять на месте, удивлённого, Чонхён, всё ещё не знающий, что поделать со своим смущением – всё это действительно было удивительно прекрасным и не шло ни в какое сравнение с воспоминаниями призраков, потому что их больше не было, а они оба были тут, в эту секунду, живые, тёплые, с горячими губами и сбившимся дыханием.
- Подожди меня! Эй, Чонхён! Да стой же ты! – Ёнхва бежит вслед за Чонхёном и ещё издалека слышит, что тот смеётся.
Чонхён не останавливается, но Ёнхва знает, что всегда сможет догнать его. И даже взять за руку – живого, осязаемого – если осмелится.
«Как бы не сойти с ума от такой красоты» – улыбается Ёнхва и всё-таки пожимает замёрзшие пальцы Чонхёна, когда догоняет его.
писался на хэллоуинский конкурс на сайте Russian Boice. Суть была в том, чтобы поместить героев C.N.Blue в ситуацию, связанную с хэллоуином - типа, вампирами их сделать или ещё что.
Фик занял третье место
Как-всегда без названия
Автор: БеллкаО (Фебус)
Фэндом: k-pop, C.N.Blue
Пейринг: Чонхён/Ёнхва (ЧонХва)
Рейтинг: PG-15
Предупреждения: слэш, ООС, AU, рооомааанс (а ещё бы чуть-чуть, и могла пвпэшечка выйти!
)Статус: закончен
Размер: мини
Размещение: с моего согласия
Дисклеймер: ребята принадлежат только себе
Саммари: вдохновлялась аниме Natsume Yujinchou
Чон Ёнхва с раннего детства видит призраков. Никто не знает об этой его способности, но что же будет, если один из таких духов начнёт угрожать одному из близких ему людей?
ЗЫ – версия немного отредактирована, потому что то, что было на конкурсе – жутчайшая жуть (а всё потому, что в сроки не укладывалась >__>)
море
Ёнхва знает, что видит их давно, быть может, ровно столько же, сколько помнит себя, быть может, и дольше, ведь человеку не свойственно помнить первые мгновения своей жизни – бестелесных, полупрозрачных, возможно, опасных – их, духов, загадочных и недоступных обычному взгляду. Причины этой своей странной способности Ёнхва никогда не знал, и, думается ему, что не узнает никогда, да и сути вещей знание это не изменило бы – он видит духов, он видел их раньше, и будет видеть, покуда верит своим глазам, он видит – другие нет, и бесполезно этих других в чём-то убеждать.
Не так уж давно, когда Ёнхва был маленьким мальчиком, он никак не мог взять в толк, что часто дети бывают жестоки к тем, кто не похож на них. С самых первых дней своего пребывания в младшей школе Ёнхва отличился тем, что рассказывал всем небылицы о странных существах, которые иногда появляются рядом, о призраках, духах и сияющих созданиях, о полулюдях-полузверях – и все эти истории казались бы забавными и интересными, если бы Ёнхва не настаивал на реальности их существования. К нему крепко-накрепко привязалось обидное прозвище «лгун», дети смеялись над ним, учителя ругали, родители водили к психологу, и прошло ещё несколько долгих лет, прежде чем Ёнхва научился быть мудрее. Однажды в его жизни появилось новое увлечение – музыка и, полностью отдав всего себя ей, он стал делать вид, будто не видит духов – точно так же, как и все остальные люди. Только лишь иногда бестелесные сами начинали приставать и подшучивать – порой жестоко – над юношей с гитарой, который притворяется, будто не слышит их пространные разговоры.
Порой Ёнхва видит странные сны. Призраки, духи, приведения, божества – как их не назови, это будет, в общем-то, не так уж и важно, приходят к нему во сне и рассказывают истории. Это истории о том, как непросто жить с прозрачным телом, и о том, как давно они не чувствовали прикосновений, о том, как прекрасно встречать закаты и рассветы, когда тебя, по сути, больше на свете нет и сколько незаметных до того взгляду вещей начинаешь замечать, и о том, как приятно получать подношения, и как печально, что всё больше и больше людей отрицают факт их существования.
«Мы вокруг тебя, мы легки и прозрачны – мы идеальны»
«Когда умираешь, становится легче – как-будто бы твоя земная жизнь была только подготовкой к чему-то более... важному»
«Ты – один из избранных. Как тебе не стыдно делать вид, что нас нет рядом?» - шепчут они Ёнхве.
Просыпаясь поутру, Ёнхва долго не может придти в себя, и чувство, будто бы сквозь тебя прошла чужая жизнь, непонятные и странные ощущения того, как холодеют внутри все органы тела, ужасающие, но, в то же время, удивительно прекрасные картины жизни «за гранью», очень долго не отпускают его. Духи будто бы принимают Ёнхву за драгоценный сосуд для хранения самых ценных, самых незабываемых, самых обидных, самых страшных и самых прекрасных своих воспоминаний, они оставляют в нём частицы своей памяти, они тонкими серебристыми нитями тянутся от них к его голове – и Ёнхва совсем не думает, что это хорошо.
Он часто размышляет о том, насколько бы проще стала его жизнь без его необычных способностей, и как бы свободнее стал б он общаться с новыми друзьями-согруппниками, если бы рядом с ним не находились сверхъестественные существа, отвлекающие его внимание.
Духи вокруг него и духи в нём самом, духи сопровождают его всю его жизнь, они были рядом с ним с первых мгновений его рождения и, должно быть, будут рядом, пока он будет умирать.
«Мы позаботимся о тебе после смерти» – ласково обещают они ему, но Ёнхве страшно думать о конце пути так рано.
«Подари мне своё тепло, или я убью твоего друга» – угрожают ему однажды и Ёнхва, в поту, просыпается.
ххх
Никто не замечает, как с Ёнхвой что-то происходит – печальный опыт научил его не подавать вида, что всё плохо. Он создаёт музыку и пишет песни, отдаёт себя делу всей своей жизни, но его голову не покидают мысли об одном и том же сне, что он видел уже несколько раз.
Ночи становятся длиннее, дни короче, по-морозному свежий воздух напоминает о неотвратимом наступлении зимы. Никто ничего не замечает, ничего, словно, и не происходит, Ёнхва не высыпается ночами, засыпая поздно и поднимаясь чуть свет –«Подари мне своё тепло, иначе убью твоего друга». Спящий на соседней кровати Чонхён тихонько вздыхает во сне – «Только не его» – отчаянно шепчет Ёнхва в темноту.
Ёнхва ничего не может сделать – и это пугает сильнее всего. Он так и не видит призрака, который просит его поделиться теплом, но тот настойчиво угрожает ему. Сам Чонхён не похож на напуганного, измученного человека, если не считать той изнуряющей, привычной усталости, которая неизменно сопровождает их артистическую жизнь. Ёнхва наблюдает за Чонхёном каждый день, тихонько, исподтишка, стараясь не вызывать подозрения, но в Чонхёне ничего не меняется, разве что, стал только усерднее тренироваться каждый вечер, с завидным упорством играя, играя новые мелодии.
Ёнхва успокаивает себя, что этим духам не стоит верить, они всегда любили издеваться над ним, ещё с тех пор, как он был подростком, и, наверное, ничего не угрожает ни Чонхёну, ни кому бы то ни было – да и с чего он взял, что под ударом будет именно он, ведь есть ещё уязвимый Минхёк и младший Чоншин. Но что-то подсказывает ему, бьётся где-то внутри гадким, неприятным чувством – призрак ещё даст знать о себе, что именно на Чонхёне он отыграется первым.
«Я уже близко, осталось совсем не много, съем сердце твоего друга, если ты не поможешь мне» – угрожающий шёпот всё ближе, всё настойчивее, Ёнхва снова просыпается среди ночи, тяжело дыша, смотрит на кровать Чонхёна испуганно – тот тоже не спит, внимательно вглядываясь в него в темноте.
- Ты чего? Я тебя разбудил? – спрашивает Ёнхва. – Ты спи, ещё ночь.
- Тоже кошмары?
Слова, произнесённые еле слышно – даже тише шёпота, заставляют замереть.
- А тебе что снится? – осторожно задаёт вопрос Ёнхва.
- Всегда разное. Но чаще что-то страшное, так сразу и не объяснишь, - Чонхён усмехается смущённо, рассказывать о своих слабостях стыдно и совсем не круто, но Ёнхва не собирается высмеивать его, ведь он-то как никто другой понимает, какие неприятные сны могут наслать призраки.
- Я больше не буду спать, так что засыпай и ничего не бойся, я послежу, - полушутя произносит Ёнхва, пряча за улыбкой беспокойство, и его сердце колотится как сумасшедшее, никак не может успокоиться.
«Что я должен делать? Оставь его в покое, прекрати, хватит!!» - бьётся в его мозгу одна единственная мысль – и он никогда не признавался самому себе раньше, это ещё стыднее, чем признаться в том, что мучают кошмары – душевное спокойствие Чонхёна, его здоровье, его успехи – всё это важно ему, быть может, важнее даже собственного благополучия. И было бы нормальным прикрывать эти чувства беспокойством обо всей группе, обо всех своих товарищах,о своей команде, но – Ёнхве совсем не хочется думать сейчас, ни о Минхёке, ни о Чоншине – с ними всё в порядке, но Чонхёну может быть плохо, прямо в эту минуту, Чонхён – это совсем другое, это важнее, совсем необязательно, чтобы сам Чонхён знал об этом, но Ёнхва бы всё сделал, чтобы с ним всё было в порядке.
- Спи.
- Я-то усну, а ты?
- Не хочу спать, всё нормально. Всё хорошо...
Чонхён отворачивается от Ёнхвы, устраивается удобнее, накрываясь одеялом почти с головой.
Чонхён ни о чём не подозревает, зато призрак знал всё с самого начала, решил использовать чужую слабость себе в выгоду.
«Думаешь, твои чувства неправильны? Они принесут пользу нам обоим. Тебе нечего боятся, просто сделай первый шаг, сделай его, протяни руку, он твой, будет твой, действуй, действуй, де...»
...Ёнхва распахивает глаза – спать не хотелось, но усталость взяла своё, всё-таки задремал. Ёнхва просыпается и видит, как Чонхён глядит прямо на него, в упор, и он не лежит в своей кровати у стенки напротив, а сидит рядом, нависает над ним, и глаза его как-будто другие, и этот словно светящийся взгляд ничего хорошего не обещает – и, вместе с тем, сулит удовольствие, манит, просит.
- Ёнхва.
Чонхён зовёт его по имени. Тихо, мягко.
- Ёнхва, - словно действительно просит о чём-то, словно сметает все преграды, что стоят между ними, его руки прикасаются к Ёнхве, опускаются на пижамные брюки – и Ёнхва мог бы сопротивляться ему, но Чонхён совсем не реагирует.
Он хочет этого, то, что говорит Ёнхва, не имеет в это мгновение никакого значения.
- Ёнхва... – шепчет он, обжигая кожу своим дыханием, его рука двигается там, внизу, уверенно и быстро – Ёнхва хотел бы не чувствовать, но как?
И он закрывает глаза, стонет тихо, сам трогает Чонхёна – совсем не имея представления о том, как правильно, двигает рукой так, как делал бы с собой сам, и нет ничего, кроме острого, на грани удовольствия, кроме их стонов и вздохов, кроме движений рук, становящихся всё резче и быстрее – и они пачкают друг друга, и долго восстанавливают дыхание.
Отстранённо, мимолётно, Ёнхва думает, что всё, что случилось, возможно, и не станет чем-то фатальным – им всего лишь не нужно усугублять, не обнимать друг друга крепче, не целовать друг друга в губы, но для Чонхёна все его сомнения по-прежнему не имеют никакого значения – он целует его, крепко, пылко, сталкиваясь зубами, так, что губам даже больно, и в поцелуе почти нет никакого удовольствия – только пугающая страсть, тоска по прикосновениям, жадность – больше, больше, сильнее.
- Ёнхва, - вдруг снова зовёт его Чонхён – словно вдруг надоело целоваться, смотрит прямо в глаза – нет, дальше – в душу, заглядывая в самые дальние, скрытые её уголки, и Ёнхву пронзает неожиданной, страшной догадкой. – Человеческий детёныш. Ёнхва. Спасибо тебе.
ххх
- Я ведь знал, что оно существует. Сидит где-то во мне, – Чонхён смеётся – не то, чтобы ему было весело, скорее страшно, а Ёнхва впервые за этот вечер чувствует стыд в полной его мере – щёки горят, и пижамным брюкам мокро, а в свете настольной лампы видно, как они оба растрепаны, и как непривычно близко друг к другу они сидят – только Чонхён как-будто всего этого не замечает.
Ёнхва видел духа – он покинул тело Чонхёна сразу после того, как произнёс его губами: «Спасибо». Он ожидал увидеть кого угодно, но призрак больше напоминал обычную человеческую девушку – если не считать неестественной бледности и прозрачного тела.
- Мне было так холодно, - прошептала она, тронув щёку Ёнхвы – Чонхён ощутимо вздрогнул, когда дух сделал это, потому что при этом её тонкая белёсая рука прошла прямо сквозь него – он не мог видеть этого, почувствовал.
- Вот это методы, - устало отвечал Ёнхва.
- Ты это к чему?.. – недоумённо спросил Чонхён. Помолчал. Испуганно распахнул глаза. – Ты с этим разговаривал?! Видишь это?!
Ёнхва кивнул, призрак девушки покинул их, растворившись в воздухе, в комнате повисла тишина. А потом Чонхён рассказал Ёнхве о том, как странно чувствовал себя все эти дни.
- Если бы я сказал кому-нибудь, что могли бы подумать? – спрашивает он.
Ёнхва не спорит, ему не надо объяснять.
- Знаешь. Она показывала мне мир, который мог видеть ты. Она говорила мне, что ты одинок. Сначала мне было страшно, но я почти привык. Уже смирился с тем, что схожу с ума. Ночью было хуже.
- Она показывала тебе кошмары, чтобы я испугался за тебя, - говорит Ёнхва, боясь заканчивать фразу.
Ему кажется, что рассказывать Чонхёну о том, что всё было лишь для того, чтобы они сблизились, и дух чужим телом снова почувствовала тепло человеческих прикосновений – это слишком стыдно.
- Она показывала мне кошмары, чтобы заставить меня, наконец, решиться на это.
Ёнхва смотрит на Чонхёна, смотрит, почти не веря, и тот снова улыбается – той улыбкой, которую Ёнхва давно выучил – когда он чем-то смущён, но пытается перебороть стыд, когда стыдиться, в общем-то, нечего. То, что произошло этой ночью, было тайным желанием обоих, слишком откровенным и нескромным, но в том, что случилось, их прямой вины не было. И тогда Ёнхва просто жмёт Чонхёну руку – и это большой шаг на пути их сближения по-настоящему.
- Я не хочу забывать о сегодняшнем, - честно говорит он и Чонхён прячет глаза, но кивает, не разъединяя их рук.
- Расскажи мне о том, что ты видишь, - просит Чонхён и его глаза горят неподдельным интересом.
- Я не привык говорить с кем-то о призраках. Но тебе я расскажу, - обещает Ёнхва.
Хотя лежать вдвоём на узкой одноместной кровати неудобно, они всё равно засыпают.
Ёнхва спит и видит сон о том, как девушка-призрак обещает сделать ему ещё один дорогой подарок и, пусть и не на следующее утро, а позже, через несколько дней, Ёнхва замечает, что больше не может видеть другой мир, к которому почти привык с самых своих юных лет. Даже если бы кто-то из призраков и находился рядом с ним, он этого уже не почувствовал.
ххх
Зима вступает в свои права, становится куда холоднее, Ёнхва и Чонхён возвращаются домой с радио, и при разговоре из их ртов вылетает белый пар.
- Наверное, это правильно. Ты видел то, что нормальные люди видеть не должны. Когда-нибудь ты мог бы нарваться на злого духа, который сожрал бы тебя. Я рад, что ты больше никогда их не увидишь, - уверенно кивает самому себе Чонхён.
- Они доставали меня, издевались и вливали в меня свои воспоминания, пока я спал. Но некоторые из этих воспоминаний были самым прекрасным, что я видел в своей жизни.
- Жизнь сама по себе не менее прекрасна. Как бы трудно порой не было. Каждое мгновение нашей жизни прекрасно настолько, что может свести с ума.
- Сам придумал? – усмехаясь, спрашивает Ёнхва.
- В книге прочитал...
Несколько минут они идут молча, изредка легонько толкая друг друга плечами. В какую-то долю секунда Чонхён вдруг останавливается, ловит Ёнхву за локоть и целует его – впервые с той самой ночи. И тогда все мысли о призраках, о детстве, наполненном непониманием, о том, чего Ёнхва больше никогда не сможет увидеть – всё отходит на задний план.
Дело всей его жизни, музыка, другие хорошие сны, новые воспоминания, Чонхён, прекративший целовать его и продолживший путь домой, оставив его стоять на месте, удивлённого, Чонхён, всё ещё не знающий, что поделать со своим смущением – всё это действительно было удивительно прекрасным и не шло ни в какое сравнение с воспоминаниями призраков, потому что их больше не было, а они оба были тут, в эту секунду, живые, тёплые, с горячими губами и сбившимся дыханием.
- Подожди меня! Эй, Чонхён! Да стой же ты! – Ёнхва бежит вслед за Чонхёном и ещё издалека слышит, что тот смеётся.
Чонхён не останавливается, но Ёнхва знает, что всегда сможет догнать его. И даже взять за руку – живого, осязаемого – если осмелится.
«Как бы не сойти с ума от такой красоты» – улыбается Ёнхва и всё-таки пожимает замёрзшие пальцы Чонхёна, когда догоняет его.
21-22.10.2011
-
-
28.11.2011 в 02:47А твоя девушка-призрак явно ярый слешер
Ты прекрасна
-
-
28.11.2011 в 09:31И по ходу да, дух - слэшер xD Представляешь, мне это даже в голову ни разу не пришло, пока писала xD
-
-
28.11.2011 в 12:29-
-
28.11.2011 в 12:42-
-
28.11.2011 в 12:47-
-
14.12.2011 в 18:36-
-
15.12.2011 в 16:25